После ухода Айви обе женщины инстинктивно избегали вспоминать о прошлом. Они обедали на террасе при свечах, и Сидни, по настоянию Джоханны, рассказала, каким образом оказалась в госпитале. Сестра никак не могла взять в толк, как можно в таком возрасте заработать язву, но потом согласилась, что, начиная собственный бизнес, без нервного напряжения не обойтись. Сидни решила не рассказывать ей о том, что, по мнению специалистов, язва образовалась у нее еще в ранней юности.

— Тебе понравился номер? — спросила Джоханна, потягивая мартини.

— Просто замечательный, — заверила ее Сидни. — Только стоило ли отводить мне такие шикарные апартаменты? У вас сейчас, наверное, самое напряженное время года.

— Но ты ведь член семьи! Куда же еще я могла тебя поместить? — решительно возразила Джоханна. — Ты всегда была здесь желанной гостьей. Я ведь сказала тебе тогда… после смерти твоей матери, что если тебе захочется приехать к нам, достаточно только поднять телефонную трубку.

Все верно. Сидни это прекрасно помнила. Но как часто она сама, работая в бизнесе, произносила подобные вежливые фразы, за которыми ничего не стояло…

— Как бы то ни было, ты здесь — и это самое главное. — Джоханна улыбнулась. — Могу спорить, что появление Айви в аэропорту тебя удивило. Он сказал, что ты приняла его за повесу, который решил приволокнуться за незнакомой туристкой.

Слова Джоханны почему-то задели Сидни. Ей Айви говорил совсем другое. Хотя, может быть, он просто хотел произвести на нее впечатление…

— Я действительно не узнала его, — призналась она.

— Неудивительно. — Джоханна рассмеялась. — Ведь в последний раз ты видела Айви ребенком. Кстати, он сказал тебе, что получил диплом юриста?

— Сказал.

У Сидни вдруг возникло неприятное чувство: слишком уж настойчиво Джоханна пыталась вести себя с ней, как с равной по возрасту.

— Мы очень гордимся им, — продолжала Джоханна, очевидно, не замечая сдержанности Сидни. — Даже дед поет ему дифирамбы — когда не распекает за пренебрежение делами отеля. Когда Айви уехал учиться в Штаты, мы очень боялись, что он не вернется.

— Но он вернулся…

Джоханна кивнула.

— Как бы там ни было, это все-таки его дом. Не думаю, что он был бы счастлив, живя в Филадельфии или Лос-Анджелесе. Хотя там он зарабатывал бы гораздо больше.

Сидни понимала гордость Джоханны за сына. В конце концов, он был ее единственным ребенком. А поскольку она так никогда и не вышла замуж, отношения матери и сына были весьма специфическими.

— Разумеется, тут не обошлось без Салли Лу, — добавила Джоханна, и Сидни вспомнила фразу, которую та бросила вслед уходящему Айви: «Передай привет Салли Лу», но тогда не придала этому большого значения.

— Кто это — Салли Лу? — спросила она, надеясь, что подобное родственное любопытство вполне позволительно.

— Салли Лу Бьюкенен, — спокойно пояснила Джоханна. — Ее семья владеет самой большой плантацией на острове, а отец занимает важный пост в местной администрации. Айви и Салли Лу встречаются чуть ли не с самого детства.

— Понятно…

Сидни сама удивилась, как неприятно поразила ее эта новость. В чем дело? — подумала она. Какая мне разница? Нет, что бы там ни твердил Грег, а пребывание здесь надо бы сократить до минимума. Придется найти какую-либо причину для отъезда…

— Ты знаешь, я последнее время живу надеждой, — призналась Джоханна, и Сидни с удивлением взглянула на нее.

— Надеждой на что?

— На то, что он наконец женится, естественно! — воскликнула Джоханна и, перегнувшись через стол, хлопнула Сидни по руке.