Оставив корзину с набранными мидиями, Юлейп ринулась в селение. Она так запыхалась, что, прибежав, могла лишь показать рукой в восточном направлении. Женщины в это время готовили ужин, но все до одной сгрудились вокруг девочки и ждали, когда она отдышится.

– Косяк… белых… окуней, – наконец проговорила она.

– Где? Где? – заволновались женщины.

– Там, на камнях. Штук десять. А может, и больше.

Мы не дослушали Юлейп и тотчас понеслись к лагуне с одной-единственной мыслью: как бы не опоздать. Только бы окуни не перескочили обратно в море, или их не унесло накатившейся волной…

Добежав до обрыва, мы заглянули вниз. Косяк окуней, сверкая на солнце чешуёй, по-прежнему плавал в лагуне, однако нельзя было терять ни минуты. Вода начинала прибывать, и отдельные волны уже перехлёстывали через риф и подбирались к окуням. Мы выловили рыб из воды и перетащили повыше, где бы до них не доставал прилив. Затем мы взялись по двое – рыбины были большущие, тяжеленные – и сначала внесли их на прибрежный утёс, а потом отволокли домой.

Окуней должно было хватить на два ужина для всего племени, но утром в селение пришли двое алеутов и потребовали разговора с вождём.

– У тебя есть рыба, – заговорил один из гостей.

– Её достанет только для моих людей, – отвечал отец.

– Там четырнадцать голов, – продолжал алеут.

– Теперь уже семь, потому что семь мы съели.

– Ты можешь из семи выделить две штуки нам.

– У вас в лагере сорок человек, у нас и того больше, – отозвался отец. – К тому же вы привезли с собой свою рыбу, сушёную.

– Нам надоела сушёная, – возразил алеут.

Он был низкорослый, по плечо отцу, глазки у него были маленькие и чёрные, как два камушка, а рот напоминал лезвие каменного ножа. Другой алеут был почти в точности такой же.

– Вы охотники, – сказал отец. – Если вам надоела ваша рыба, наловите себе новой. А мне надо заботиться о прокорме собственного народа.

– Капитану Орлову будет доложено, что ты отказываешься поделиться рыбой.

– Очень хорошо. Но не забудьте рассказать ему и почему я так поступаю.

Алеут буркнул что-то своему спутнику, и они потопали на своих коротких ножках восвояси, через песчаные дюны, за которыми располагалось их стойбище.

В тот вечер мы доели окуней, а после ужина хорошо повеселились. Однако, распевая песни и слушая у костра рассказы стариков, мы и не подозревали, какие беды накличет на нас вскорости наша удача.

Глава 3

С трёх сторон Остров Голубых Дельфинов окружён подводными лесами – зарослями бурых водорослей , которые подступают к самому берегу и тянутся на целую лигу в море. В гуще этих водорослей и вели свой промысел алеуты, даже когда дул сильный ветер. Они выходили на охоту с рассветом и возвращались к вечеру, таща позади обшитых шкурами лодок добытых за день выдр.

Морские выдры, или каланы, в воде очень напоминают тюленей, хотя на самом деле они не такие. Морда у выдры короче, чем у тюленя, вместо ласт у неё небольшие лапы с перепонками, а мех гораздо гуще и красивее тюленьего. Повадки у калана тоже совсем другие. Он любит опрокинуться на спину среди водорослей и греться на солнце… или дремать, раскачиваясь в такт с волнами. Среди всех морских зверей каланы самые большие игруны.

За этими зверями – ради их шкур – и охотились алеуты.

Со скалы на берегу я видела, как снуют туда-сюда кожаные байдары , как они скользят над водорослями, чуть касаясь воды, и как в воздухе стрелами летают алеутские копья.