Стрелять сразу в мужика Лопатин всё-таки не решился. Прицелился в лобовое стекло — машина как раз стояла удобно, видно и лобовое и водительское, которое было опущено. Звонко хлестнул выстрел, по стеклу пролегла сеточка трещин. Для закрепления Влад выстрелил ещё раз. Мужик взвизгнул, завозился на сиденье, пытаясь то ли побыстрее достать автомат, то ли, наоборот, бросить его и заводить машину. Выяснять Влад не стал. Сделал два шага вперёд, демонстративно прицелился в мужика:

— А ну замер! Ко мне повернулся, а то сейчас башку прострелю!

— Слышь, ты чо сразу прессуешь? — теперь мужик был одновременно красным и бледным. Щёки пунцовые, а лоб — бледный, с синевой. — Нормально надо разговаривать! Я тебе ничего не сделал! Слышь, пистолет убери, а?

«Блин, как бы его удар не хватил», — испугался Лопатин, разглядывая контрастную физиономию в прицел.

— Из машины выйди, — потребовал парень. — Давай, выходи, я тебе ничего не сделаю.

— А собачка?

Собачка действительно продолжала яриться так, что приходилось перекрикивать.

— Дружок! — прикрикнул Влад. — Всё, хорош.

Парень не слишком надеялся, что Дружок послушается, но тот, видно уловив успокаивающие интонации, действительно перестал лаять. Однако всё ещё ворчал угрожающе.

— Всё, выходи давай, только медленно, — потребовал Влад. — Не нервируй собачку.

На месте собеседника Влад ни за что бы не послушался — лучше бы пригнулся и попытался свалить. Но мужик, видно, так перепугался, что разумно действовать не мог, поэтому раскрыл дверь и медленно вышел, не переставая причитать о том, что он вообще договориться хотел, а не ссориться, и что вот так сразу стрелять — это неправильно и не по-пацански.

— Машину где взял? — спросил Влад.

— У соседа. Но его всё равно нет, и никого нет, я поэтому и прихватил. Что ему пропадать-то зря? Все люди исчезли, почти. Я ещё пару каких-то утырков видел сегодня, и всё. Мы, получается, в ад провалились, вот я и решил — чего добру пропадать?

Влад удивлённо хмыкнул. Предположение про ад показалось забавным. Сам Лопатин считал себя агностиком, с уклоном в атеизм. Дескать, хорошо бы какие-нибудь высшие силы где-нибудь там существовали, как и бессмертная душа, и круг перерождений, но, по закону подлости, наверняка ничего такого нет, и люди — это просто куски биомассы. «Хотя… чувак, над головой нет солнца, а мы все висим в пустоте на острове, который будто вырезан из планеты. Вполне имеет право на существование версия, ничем не хуже других!»

— Ладно, можешь идти, — слегка расслабился Влад. — И быстро! Ключи в замке?

— Э, ты чего? Да не нужна она уже никому эта машина! Некому возвращать, понимаешь? Слушай, ты, вроде, пацан чёткий, давай объединимся? Вдвоём выживать легче. Нагнём всех. Может, ещё и бабы какие найдутся. Ну, по-натуре, меня всю жизнь всякие идиотские законы ограничивали. Всю жизнь об меня всякая шваль ноги вытирала! Они вон по телевизору охранников высмеивали. А теперь — всё! Нет больше закона. Закон — винтовка и власть, нах. Я же вижу, ты жёсткий. И я жёсткий. Всех, сколько остались, к ногтю прижмём!

— Я сказал — можешь идти, — повторил Влад, — Машина нужна мне. А тебе не нужна. Давай-давай. Жратвы и без машины натаскаешь, и без оружия. Живо! Через десять секунд стреляю в голову.

Для убедительности выстрелил под ноги мужику, тот взвизгнул и побежал. Влад проследил, пока тот скроется из виду, и только тогда позволил себе расслабиться.

— Что, Дружок, спросишь, чем я от него отличаюсь? — Лопатин опустился на корточки и начал чесать довольного пса за ухом.