– Капитан, если вы хотите вернуться домой…

– Неплохая идея, мисс Саммерфилд. Я…

– Глори, – поправила она его.

– Глори. – Натянув поводья, Николас остановил своего жеребца и повернулся к девушке. На своей гнедой лошади она выглядела настоящей аристократкой. Пряди ее прекрасных льняных волос поблескивали на солнце.

– Признаюсь, я слегка озабочен делами на моем судне, – солгал он, стараясь придать своим словам большую убедительность. – Наверное, мне не следовало покидать Чарлстон.

– Отец говорит, что вы слишком много работаете, – сказала Глори.

– Может быть, но мне кажется, вы правы, нужно пораньше возвратиться домой.

Глори с трудом сдержала себя.

– Я и в самом деле начинаю уставать, – объявила девушка, негодуя от того, что Блэкуэлл не разделяет ее восторгов по поводу этого чудесного утра. – И потом, сегодня днем меня ожидает несколько важных дел.

Глори недвусмысленно показывала, что капитан не может быть причислен ни к одному из этих важных дел, что злило его. Если бы она не была дочерью Джулиана, он не тратил бы столько времени на пустые разговоры, а сумел бы ее соблазнить. И вместо этого ему придется страдать от желания до самого Чарлстона!

– Знаете что, капитан, – сказала Глори, разворачивая своего мерина, – я могу показать вам кратчайшую дорогу к дому. Она проложена через поля, и по пути придется преодолеть несколько живых изгородей.

– Думаю, нам не стоит этого делать. Земля слишком грязная. Легко можно упасть.

– Значит, вы боитесь разбиться?

– Послушайте, мисс Саммерфилд, пока вы находитесь со мной, я несу за вас ответственность. Мы будем возвращаться по тому же пути, по которому приехали сюда.

– Отец иногда о вас рассказывал, капитан, но он никогда не говорил, что вы трус. – С этими словами девушка развернула своего мерина и сильно ударила его каблуками. Лошадь понеслась галопом.

Николас в сердцах выругался и направил своего жеребца в погоню. Он то и дело подстегивал его, чтобы догнать коня Глори.

Потом вороной и сам вошел в азарт и понесся что было сил, глухо стуча копытами по влажной земле.

«Взбалмошная и избалованная девчонка, – думал Николас, – ее не волнует ничего, кроме собственных капризов. Но если она сломает свою упрямую шею, Джулиан никогда мне этого не простит!» Припав к гриве своего жеребца, капитан заставлял его скакать все быстрее, надеясь догнать девчонку до того, как она достигнет первой изгороди, видневшейся вдали. Хотя Ганнибал скакал очень быстро, ему удалось преодолеть только половину расстояния, отделяющего Николаса от девушки. Прильнув к шее лошади, Глори перелетела через живую изгородь. В прыжке ее коня было столько же грации, как и в танцах его хозяйки на вчерашнем балу.

Николас, на чем свет стоит ругая эту маленькую идиотку, перемахнул через изгородь. Глори была еще в нескольких футах впереди, когда они доскакали до ветхого заборчика, стоящего недалеко от одного из рисовых полей. Земля здесь была более сырой и вязкой, и Николасу все не удавалось догнать девушку.

Готовясь к очередному прыжку, Глори не заметила, что копыта мерина попали в вязкую болотистую почву. Лошадь перескочила через забор, но, преодолев препятствие, споткнулась. Девушка чудом удержалась в седле. Остановив коня, она изящно спрыгнула на землю.

У капитана отлегло от сердца. Он заставил жеребца преодолеть забор и сердито посмотрел на Глори. Та стояла в жидкой темной грязи, доходящей до ее лодыжек, осматривая переднюю ногу мерина. Подол ее длинной юбки был мокрым.