|
Если дело выгорит – у меня будет достаточно денег, чтобы купить пару рабов и убраться отсюда в какой-нибудь тихий уголок, чтобы устроить там плантацию. Придется много работать, но хотя бы насчет старости я буду спокоен: табак сейчас идет все лучше. Дело стоящее! – Ты – плантатор?… – Я не верил своим ушам. – Пьер, да ведь мы хотели податься в пираты! Там – деньги! Золото! – Золото! – Пьер скривился и сплюнул под ноги. – Папаша Дюпон тоже приехал сюда за золотом. А получил – свинец! Помни, Клод: самое важное в нашей жизни – деньги, но если жизни нет, то и они теряют цену! Ты слишком романтичен. Постарайся взяться за ум. Пьер ушел на «Агнесс», и больше ни о корабле, ни о команде никто ничего не слышал. Так случается. Морской Дьявол утянул их на дно или испанцы отправили одинокого пирата туда же – какая разница? Так странно устроен мир – упрекнувший меня в излишнем романтизме Пьер сгинул, ввязавшись в ненадежное с самого начала предприятие. У Малыша Картера не было настоящей удачи. Я остался один, если говорить о семье. Но приятели буканьеры никуда не делись, тем более что я уже тогда был прекрасным стрелком. Мы отомстили испанцем новым, еще более дерзким рейдом. Только теперь буканьеры пришли не за говядиной, а за всем, что можно быстро схватить и унести. Мы грабили плантации, забирая все мало-мальски ценное и пригодное для размещения в каноэ. Один плантатор, будто не видя направленных на него стволов, проклинал нас на чем свет стоит, показывая мозолистые руки. Именно таким и собирался стать мой брат Пьер! Я не смог побороть искушение и влепил ему пулю в лоб – слишком жалко этот парень выглядел. Думаете, это довольно-таки жестоко, вот так, без всякой нужды убить человека? Возможно. Во всяком случае его жена и дети восприняли это именно так. Зато четверо рабов кинулись целовать мне ноги – этот трудяга-скопидом довел их до полного истощения. Так уж сложно и противоречиво устроен мир, и не только в Вест-Индии. Когда мы отплывали с Эспаньолы, рабы стояли по пояс в воде и умоляли взять их с собой. Но наши каноэ и без того были перегружены добычей. Странно – чего ждали эти люди, трое черных и один белый? Что мы примем их в Береговое Братство как равных? Все, что могло их ожидать, – продажа пиратам, которые, в свою очередь перепродав рабой с выгодой, нашли бы им нового хозяина где-нибудь на Кубе или в Панаме. Может быть, их это устраивало? Я смотрел на них и гладил свое привезенное торговцем из Франции длинноствольное ружье. Оно было единственным, что отличало меня от этих рабов. Вот тогда, наверное, я и начал понемногу понимать, что не смерть страшна, а рабство, и что не бедность делает человека рабом, а отсутствие оружия. И еще начал понимать, что ни купленная плантация, ни даже корабль с сорока пушками не сделают тебя по-настоящему богатым и свободным, потому что всегда может прийти кто-то более сильный. Прошли годы. Я побывал в нескольких экспедициях, но настоящей удачи мне не досталось. Я разочаровался в жизни моряка: слишком долгие плавания, совершенно однообразный, но тяжелый труд, а свобода слишком ограничена пиратским кодексом и бортами корабля. Я предпочел остаться буканьером – со мной охотно заключали контракты на поставку провизии даже такие знаменитые капитаны, как Ван Дер Вельде. Но все чаще сердце сжимала тоска. Мне нужно, очень нужно было вырваться из этого круга… Нужен был какой-то шанс. Конечно же, я связывал его с каким-нибудь богатым кладом или легендой о золотой индейской пирамиде в сельве. И судьба мне такой шанс предоставила – на одном из островов, ожидая пиратов, мы увидели самый настоящий галеон и конкистадоров, которых наши края не видели уже полтора века. Я узнал о сокровищах, собранных тамплиерами, и более того, я узнал о силах, которые сильнее человеческих. Мне стало ясно: вот он, шанс зажить настоящей жизнью, сыграть в действительно серьезную игру, где я буду сам себе капитаном. |
