– Ну, решай, наконец, - бросил он нетерпеливо и грубо. - Ты подпишешь эти бумаги? Откажешься от всех прав на Сюзанну? Не будешь иметь никаких претензий?

 Она хотела сказать, что у нее и нет никаких претензий, что она покинула остров Пантеры только из опасений разбить его сердце и что никогда не перестанет любить его. Она хотела сказать ему и то, что те несколько недель, которые они провели вместе, были лучшими во всей ее жизни, что воспоминания о них всегда будет согревать ее душу. Она так много хотела сказать ему… Но было слишком поздно, ничего уже исправить нельзя, никакие слова не помогут. Виктория протянула руку за документом, затем подошла к столу и взяла ручку.

 – Да, - проговорил он вполголоса. - Было бы глупо предполагать, что ты этого не сделаешь.

 Кое-как она нацарапала свою фамилию: руки не слушались ее, слезы застилали глаза. Потом сложила бумаги вместе и протянула ему. Она не видела выражения его лица - мешали слезы, - но все же почувствовала, что он чего-то ждет от нее, каких-то поступков или слов.

 Он взял бумаги и сунул их в карман.

 – Прощай, Виктория, - сказал он хрипло.

 Она тупо смотрела, как он идет к двери, не находя сил ответить ему. И вдруг бросила взгляд на стол.

 – Подожди! - крикнула она. Рорк обернулся.

 – В чем дело?

 Она протянула ему еще один листок.

 – Ты забыл вот это.

 Он с удивлением посмотрел на чек, который держала Виктория, и она почти насильно сунула чек ему в руки.

 – Слишком поздно говорить об этом, - сказал он, глядя на нее. - Ты уже подписала свой отказ, и я не собираюсь больше поднимать вопрос о деньгах.

 – Я не хочу твоих денег, - твердо проговорила она. - Я никогда не продавала и не собираюсь продавать своего ребенка, Рорк.

 Он сжал кулаки.

 – Если ты собираешься опротестовать этот документ, то уверяю тебя, что все совершенно законно.

 – Конечно, твои адвокаты лучше разбираются в этом, чем я. Я только говорю тебе, что никогда не продавала свою дочь и уж тем более не хочу никаких денег сейчас.

 Рорк помедлил.

 – Хорошо, давай это обсудим. Чего ты хочешь?

 Чего она хочет? Простой вопрос, но как на него ответить? Она хотела всего: хотела вернуть своего ребенка, чувство собственного достоинства, но больше всего его любви, любви Рорка. Чуда. Вот чего она хотела.

 Взгляд Виктории остановился на фиалках, что расцвели на окне. Но здесь не было чуда, просто им повезло, и они выжили.

 А сможет ли выжить она? Всякое возможно, но без любви ей не расцвести. И все же если она вернет уважение к себе, то пережить это сможет. Уважение к себе. Не так уж много она и просит.

 Виктория подняла голову. Сюзанна! Она не должна забывать о ней. Придет день, и ее маленькая девочка спросит о матери, которая отдала ее на воспитание. Она имеет право знать правду. И она не должна краснеть за свою мать, не должна стыдиться ее.

 – Ну? - Рорк нетерпеливо смотрел на нее, засунув руки в карманы. - Чего ты хочешь теперь, Виктория?

 Она глубоко вздохнула.

 – Уважения к себе, - сказала она. Он рассмеялся.

 – Как трогательно, но несколько поздновато. Ты потеряла его, когда избавилась от своего ребенка.

 – Нет! - резко воскликнула она. - Я никогда не избавлялась от нее. По крайней мере это было совсем не то, о чем ты думаешь. Я любила своего ребенка, несмотря на то что я… я презирала ее отца.