|
Вика не читала Стругацких, но название заставило ее остановиться возле застекленной книжной полки, с которой смотрели забавные стеклянные зверушки: собачонки, бегемотики, ушастые мыши. «Почему же „обитаемый“? – удивилась она тогда. – Нужно было назвать „Необитаемый остров“. И в ту же секунду, рассматривая желтый потертый корешок, поняла, что сама хотела бы оказаться на необитаемом острове, омываемом теплыми волнами. Ходить по нему в полном одиночестве, зарываться в песок, кричать во весь голос и громко распевать песни. Вика даже удивилась возникшему желанию: до тех пор самой сильной ее мечтой было залезть на чердак, закрыться изнутри и устроить там себе комнатку – с голубыми стенами, с синим диваном… И чтобы в дырочку в крыше было видно небо. Необитаемый остров… Как же она раньше об этом не думала?
Вика выпросила книжку «почитать на время», и следующие полгода не читала ничего, кроме Стругацких – и «Понедельник», и «Малыша», и «Улитку на склоне», и «Пикник на обочине»… «Обитаемый остров» оказался вовсе даже не об острове, но она знала книгу наизусть и временами начинала цитировать целые куски к месту и не к месту, чем жутко выводила из себя отца. Впрочем, отец из-за всего мгновенно выходил из себя. Ему нравилось само состояние – «я вышел из себя и сейчас пребываю в ярости». Постепенно мечта заснула, притаилась в уголке души. Заново свой необитаемый остров Вика воочию увидела в один отвратительный день, когда на нее дважды накричали в метро, порвали новые колготки, а на эскалаторе ее толкнула какая-то бойкая баба, пробивающаяся наверх. Вика снова начала воспринимать человеческую массу вокруг как нечто враждебное, серое, пытающееся и ее сделать такой же серой, поглотить и разжевать, отрыгивая несъедобные пуговицы ярко-оранжевого цвета. «Уехать от всех, – твердила она, как заклинание. – Уехать от всех туда, где нет людей, где не толкают, не лезут в душу, не издеваются… На необитаемый остров». Тогда она не сдержалась, нарушила свое правило и поделилась переживаниями с Антоном Липатовым, симпатизировавшим ей. От Антона можно было не ожидать предательства – она давно это почувствовала, только по старой привычке боялась с ним откровенничать. Но в тот день на нее навалилось столько гадостей и неприятностей, что она чуть не расплакалась и рассказала ему о своей мечте. Антон покивал сочувственно, сказал правильные ободряющие слова, а вечером прислал ей по электронной почте письмо – странное письмо, она даже не сразу поняла, что он пытается ей объяснить. «Вика, – писал Антон, – я долго думал над тем, что ты сказала… про необитаемый остров. Знаешь, мне кажется, что ты пытаешься сбежать от действительности и сама придумала для себя красивую сказку. Не обижайся, пожалуйста, потому что я пишу так только потому, что мне хочется тебе помочь. Ты слишком уязвимая, Вика. Давка и ругань в метро – не повод для того, чтобы ненавидеть всех людей. Пойми, что твой остров – он внутри тебя! Если нет, его нужно создать. Это гораздо проще, чем напрасно мечтать о прекрасных и недоступных островах Тихого океана: белоснежных, теплых, бесконечно далеких от земли…» Вика, прочитав послание целиком, сначала рассердилась на Липатова, который вздумал лезть не в свое дело, потом умилилась его романтичности и попытке писать красиво, затем прониклась жалостью. Ничего-то он не понял, этот благополучный Липатов. Да, впрочем, это и неважно – важно то, что он и вправду старался ей помочь. И вот теперь она летела – летела, летела! – на остров – остров, остров! – с певучим названием Гуадалканал. Вика знала, что в аэропорту ее должны встретить, отвезти в гостиницу переночевать, а затем – отправить вертолетом на самый настоящий необитаемый остров. |
