Неприятный запах шел и с реки, которая в центре города отнюдь не выглядела кристально чистой. Он вышел на Биворд-стрит, смешался с толпой. Майор российского спецназа выглядел как лондонский денди. Впрочем, это и привлекало к нему внимание. Все суетились, куда-то бежали, а он гулял прогулочным шагом, глазел на достопримечательности. Разношерстная толпа обтекала его, как река скалу. Он шел мимо высоток Сити с его знаменитым «яйцом» — небоскребом «Мэри-Экс», миновал Лондонский мост, Саутвэрк. Прогулялся по аристократической Флит-стрит, красной от двухъярусных автобусов и телефонных будок, выпил кофе в маленьком кафе, украдкой посматривая по сторонам — не приклеилась ли «наружка». Слежки, в первом приближении, не было. Но обязательно появится — вопрос лишь, где, когда и в каком обличии. Он шел мимо Королевского судного двора, Королевского колледжа. Свернул у Трафальгара на помпезную Уайтхолл, с отдельных участков которой просматривался «Лондонский глаз» на другом берегу Темзы — мощное колесо обозрения с прозрачными капсулами-кабинами. Он вышел на гудящую Бердкедж Уолк — в самом сердце британской столицы, — поглазел на башню Биг-Бен, на Вестминстерский дворец, одноименное аббатство. До конца улицы он проехал на кебе, постоял у Букингемского дворца, критично подмечая недочеты охраны. Потом пристроился на лавочку в обширном Грин-парке. Из последнего перетек в Гайд-парк, где, как обычно, митинговали люди, а на лужайках валялась босоногая молодежь, плевать хотевшая на международную политику и место Британии под солнцем…

Временами приходили сообщения: «Сидим в офисе. Тоска зеленая». Он ухмылялся, поглядывал на часы. Похоже, Генка Смолич, погнавшись за «Ровером», вытянул пустую карту. В шесть вечера он вышел из парка и стал углубляться в кварталы центрального Кенсингтона, застроенного симпатичными «викторианскими» домиками. День кончался, все парковки были забиты. Он вывел «Плимут» из кармана на углу Скрэндж и Квин-Гейт-Гроув, медленно повел ее по последней. Улица была неширокая, две машины с трудом разъезжались. Много зелени, постриженные кусты, узкие тротуары, вымощенные потрескавшейся плиткой. За чугунными оградами высотой в половину роста прятались дома из белого камня. Белые каменные клумбы, белые арки. Архитектура строений не пугала воображение, но и не выглядела типовой. Вычурные портики, пилястры, колонны, подпирающие фасады. Между зданиями и оградой простирались дворики — у кого-то крохотные, у других просторные, вполне подходящие для парковки нескольких машин и барбекю с друзьями. У нужного дома под номером 24 он прибавил скорость — незачем раньше времени мозолить глаза. Двухэтажный псевдовикторианский особняк был утоплен в маленький парк. К крыльцу вела аллея с высокими белокаменными бордюрами. Решетчатые ворота для въезда машин были закрыты.