Борис старательно повторял всё, что говорит монах. Шипастый шар летал вперёд, назад, вбок и сверху вниз. Основной упор делался на то, чтобы не зашибить самого себя. Урок занял около часа, после чего монах объявил об окончании занятия, Борис, окончательно выдохшийся и вспотевший, заявил, что навык вырос на пять пунктов.

Только после этого мы оставили торговца медитировать за прилавком, а сами уселись вокруг костра и занялись приготовлением обеда. Никто ни о чём не говорил, все занимались своим делом. Только потом, когда ужин был съеден, а мы сидели у огня, попивая купленное у монаха пиво, начался разговор:

– Что там с новостями? – спросил я у Ульяны, которая, в силу развитого интеллекта, должна быть лучше осведомлена.

– Идём предпоследними, – грустно сказала она. – Только и плюсов, что потерь нет. Остальные прут вперёд, не считаясь ни с чем.

– Скольких уже потеряли они?

– Точно не помню, но не меньше двух трёх человек в каждом отряде.

– Дальше потеряют ещё, – я задумался. – Даже если придём вторыми, несколько мест останется.

– И? – спросил Василий.

– Надо решить, кто пойдёт.

В лагере повисла тишина, вопрос в самом деле был щекотливый. Я решил взять на себя попытку решения.

– Смотрите, у Марины дети, которые её ждут. Ксения – ребёнок, пусть и совершивший ошибку, ей тоже следует жить.

Личный состав молчал. Потом Борис, негромко откашлявшись, добавил:

– Я своё пожил, дети взрослые, могу и уступить. Семён, думаю, тоже.

Мастер, немного подумав, кивнул.

– Следующие – Даша и Игорь. Они молодые, им ещё жить и жить.

– Да ты и сам не старый, – заметила Ульяна. – Похвально, что должность старшего не позволяет под себя грести.

– Мне бы хотелось пожить, – сказал Алик. – Но, думаю, ты прав. Если карта легла так, пропущу других.

– Прискорбно это осознавать, – добавил Василий. – Но по мне тоже плакать некому. То, как я жил раньше, жизнью назвать трудно, если выживу, попробую исправиться.

– Такая же фигня, – сказала Ульяна. – Жизнь моя… сейчас вспомню, всё таким глупым кажется. Деньги, фирма, муж, любовники… Мелочи, которым я придавала слишком большое значение. Если выживу, попробую всё бросить. Денег мне хватит, рожу ребёнка и буду тихо мирно жить.

– Как бы то ни было, а сперва нужно выжить, – резюмировал я. – программа максимум – выжить всем.

Мы ещё немного помолчали.

– Давайте подобьём, кто что умеет, – предложил я.

– У меня скрытность двадцать, с амулетом – двадцать восемь, ловкость до семнадцати подняла, – начала Ксения. – Ножи и кинжалы – двадцать один. Ну и по мелочи, учебник анатомии я выучила, теперь через раз критический урон против всех живых существ.

– Клинки, фехтование, двадцать шесть, с учётом меча, – начал говорить Василий. – Ну, и кое какие мелочи, вроде скрытности и работы с металлом.

– У меня сила – тридцать два, дробящее оружие – тридцать три, – поведал Борис. – Причём, дробящее идёт почти поровну, растёт кистень, растут и булавы и боевые посохи. Отстают всего на две единицы.

– Ну, мне можно и не говорить, – улыбнулась Дарья. – Ловкость – тридцать один, сила – девять, дальнобойное (лук) тридцать девять. Если взять огнестрел, покажет двадцать шесть, не то, чтобы низкий, но огнестрел мне просто неудобен. Если потом найдёте снайперскую винтовку, отложу лук и возьму её.