***

Необходимость ограничиваться спальней серьезно поменяла планы Хадсона. И не в лучшую сторону. Хоть он и наслаждался вечером, но соглашаясь на все эти декорации, он представлял, как использует елку, пылающее пламя и мерцающие огоньки как идеальную атмосферу для его собственной версии празднования Рождества. Но у матери-природы другие планы. Например, устроить ему ночевку с братом и эксцентричной лучшей подругой его девушки.

Алли вошла в комнату и закрыла за собой дверь. И когда она щелкнула замком, стало ясно, что у нее тоже есть свои планы.

- У меня есть для тебя сюрприз.

Он склонил голову набок.

- Ты уже вручила мне подарок.

- Это было то, что можно положить под елку и что ты мог открыть перед Ником, - в ее взгляде мелькнула порочная искорка, и его заинтересованность подскочила до предела. - Этот подарок требует более интимного места вручения.

Ее пальцы начали постепенно расстегивать изящные пуговки на красной кофточке. Полы потихоньку расходились в разные стороны, открывая его взгляду кружевной лифчик и нежные окружности грудей. Хадсон сжал руки в кулаки. Гребаный ад, этого он и хотел.

Он шагнул к ней, но Алли повернулась и направилась в ванную. На ходу она обернулась, нарочно позволив кофточке соскользнуть с плеча, оголяя нежную кожу. Хадсон застонал, начиная чувствовать, как она влияет на него, как жесткий бугор возбуждения начинает подниматься в штанах. В то же время он услышал тихий смешок Алли, донесшийся из ванной.

Выругавшись себе под нос и быстро поправив свое достоинство, он прошел в кабинет, соединенный со спальней. Обойдя массивный стол, он открыл центральный ящик. Вид длинной узкой коробочки с логотипом Картье отозвался знакомой болью в груди, когда остатки парня-подростка из прошлого схлестнулись с надеждой на будущее.

После Алли он никогда не будет прежним. Именно ее ему не хватало всю жизнь. Хадсон никогда не чувствовал себя по-настоящему цельным с другой женщиной. Он мог уезжать по делам на долгое время и никогда не скучал. Он мог держать одну из них под руку и забывать, что они находятся в одной комнате. И он бесчисленное количество раз уходил от них, не оглядываясь назад. Но Алли поглотила его. Бросала ему вызов. И когда они занимались любовью, он чувствовал себя цельным.

Хадсон убрал коробочку в карман и вернулся в спальню. Алли стояла перед ним черной атласной сорочке с кружевами. Вид ее заставил его остановиться на полпути, и вся хрень из прошлого стала лишь отдаленными дурацкими мыслями. Он резко втянул воздух - она была сногсшибательна.

- Тебе нравится? - ее ореховые глаза посмотрели на него, мягкие светлые локоны упали на бледную кожу. Контраст невинности, которая все еще в ней оставалась и того, какой раскованной она могла быть с ним.

Только с ним.

- Нравится ли мне? - он приподнял брови, подходя ближе. - Я в восторге, - кончиками пальцев он коснулся ее груди, проводя по краю атласной ткани. - Проклятье, Алли, ты самая красивая женщина, на которую я когда-либо положил взгляд.

Алли улыбнулась и слегка покраснела.

- Ну, было либо это, либо пошлая миссис Клаус.

Он усмехнулся. Она могла расхаживать в трениках или даже в мешке из-под картошки, и ему бы нравилось, потому что это она. Хадсон был не из тех парней, которые западают на дорогое белье, чулки и лифчики, поднимавшие чуть ли не до подбородка то, что ему хотелось освободить. Но он все же был мужчиной из плоти и крови, и не собирался жаловаться. Господи Боже, она идеальна. Резко выдохнув, он приказал своему стояку остыть.

- У меня для тебя подарок.

- Мне не нужно ничего больше, Хадсон, под этой крышей есть все, чего я могла желать, - ее руки скользнули на его талию.

- Не соглашусь, - он достал из-за спины кожаную коробочку. Она была перевязана красной ленточкой, фирменный рождественский знак Картье, и хотя черный бантик обычно лучше подходил к его праздничному настроению, в этот раз радостный красный пришелся кстати.