Не было ни капли сомнения. Мужчины опустились на одно колено, вытащили свои кинжалы, и с боевым криком вонзили лезвия в землю у ног Кора.

Глядя на их склонённые головы, Кор почувствовал, как ноша легла на его плечи.

Бладлеттер был мёртв. Не живой более, это ночью он стал легендой.

И словно это было надлежаще и правильно, его сын занял место своего отца, командуя этими солдатами, служившими не Рофу, королю, который не правил, не Братству, которое не соизволит опуститься до их уровня…а Кору, и ему одному.

— Мы пойдём в том направлении, откуда появилась женщина, — объявил он. — И найдём её, даже если на поиски уйдут века. За содеянное этой ночью, она заплатит. — И Кор просвистел, громко и отчётливо, подзывая своего скакуна. — Я лично отомщу за своего отца.

Оседлав коня, он взял поводья, и, пришпорив животное, помчался в ночь, банда его ублюдков строем следовала по пятам, готовая отдать жизнь за него.

Когда они покинули деревню, Кор спрятал череп в чёрной рубахе, рядом с сердцем.

Месть станет его целью. Даже если она погубит его.

Глава 1

Наши дни

Ипподром Акведук, Куинс, Нью-Йорк

— Я хочу тебя.

Доктор Мануэль Манелло повернул голову вправо и посмотрел на обратившуюся к нему женщину. Едва ли первый раз он слышал подобную комбинацию слов, и губы, их произносившие, были накачаны достаточным количеством силикона, чтобы обеспечить хорошие ласки. И всё же, он удивился.

Кэндес Хансон улыбнулась ему, поправляя шляпку в стиле Джекки О. рукой с идеальным маникюром. По всей видимости, она решила, что сочетание манер леди и похабных словечек было соблазнительно… может, для некоторых мужчин.

Чёрт, в другой период своей жизни он бы принял её предложение, следуя теории «А почему бы и нет?». Сейчас? Запишите под грифом «Скорее нет».

Не замечая отсутствие энтузиазма с его стороны, она наклонилась вперёд, демонстрируя грудь, которая не столько противоречила законам гравитации, сколько показывала ей средней палец и оскорбляла её мамочку, помочившись перед этим на туфли.

— И я знаю, куда мы можем пойти.

Ещё как знает.

— Гонка вот-вот начнётся.

Она надула губки. А может, они просто оттопыривались после инъекции силикона. Боже, лет десять назад возможно у неё было свежее лицо; но годы наложили отпечаток отчаяния… наряду с нормальным процессом старения, сопровождающимся появлением морщинок, с которыми она, несомненно, боролась аки боксёр.

— Тогда после.

Мэнни отвернулся, не удостоив её ответом, гадая, как она умудрилась попасть в секцию владельцев. Наверное, рада была вырваться из паддока… и, без сомнений, Кэндес не в первую пролезать туда, куда ей вход заказан: Кэндес принадлежала к тому манхэттеновскому типу женщин, которых от проституции отделяет лишь отсутствие сутенёра. Она напоминала надоедливую осу… игнорируй шум, и она приземлится на что-нибудь другое.

Кого-нибудь другого, точнее говоря.

Подняв руку, не позволяя ей приблизиться ни на дюйм, Мэнни опёрся на перила, ожидая, когда его девочку выведут на скаковой круг. Она прогуливалась снаружи, и Мэнни не имел ничего против: его лошадь предпочитала держатся особняком от собратьев, и некоторая дистанция никогда не заботила её.

Акведук в Куинсе, Нью-Йорк, — конный клуб не столь престижного уровня, как например в Бельмонте или Пимлико, не сравнится он и с почтенной матерью всех ипподромов — Черчилл-Даунс. Однако, он не был и третьесортным заведением. Ипподром растянулся на добрых две мили, здесь были и полный, и сокращённый скаковые круги. Общая вместимость — девяносто тысяч. Еда была не айс, но сюда приходили не для того, чтобы набить желудок.