Тогда же Людовик XI написал своему фавориту Антуану де Шабану, графу Данмартенскому конфиденциальное и очень циничное письмо:

«Господин главный нотариус, я принял решение устроить брак моей маленькой дочери Жанны и маленького герцога Орлеанского, потому что, как мне кажется, содержание их будущих детей обойдется мне не очень дорого. Сообщаю вам, что я полон решимости заключить этот брак, тому же, кто встанет на моем пути, не будет места в моем королевстве».

Вот так, ясно и просто!

* * *

Пока Жанна была маленькой девочкой, все ее недуги не бросались в глаза. К тому же Шарлотта старалась всячески их скрыть с помощью длинных платьев и разных нелепых ухищрений. Когда Жанне исполнилось двенадцать лет, Людовик, уже пятнадцатилетний молодой человек, без конца льнувший к подругам матери, чтобы «в разгар своей цветущей юности поскорее впитать дух сладострастия и похотливости», неожиданно узнал, что ему в жены предназначено уродливое существо, и ужаснулся. С приближением дня бракосочетания Людовик решительно заявил, что отказывается брать в жены кривоножку. Поддержанный в этом матерью (Карл Орлеанский к тому времени уже скончался), он сообщил о своем настроении Людовику XI.

— Уж лучше я женюсь на простой девушке из Боса! — восклицал он неоднократно.

Король страшно разгневался, пригрозил выслать Марию Клевскую за Рейн и предупредил юного герцога, что если он будет упорствовать в своем нежелании, его отправят в монастырь.

В конце концов в 1476 году Людовик Орлеанский был вынужден согласиться на этот брак, но тут же поклялся себе сохранить в неприкосновенности целомудрие Жанны Французской, и потому многие месяцы несчастный юноша спал один. Это стало известно Людовику XI. Разъярившись, он призвал к себе зятя и потребовал, чтобы тот приступил к супружеским обязанностям. А так как юноша не обнаружил никакого энтузиазма, он приказал ему немедленно отправиться в постель к супруге, а придворным медикам встать за дверями спальни.

— Внимательно прислушивайтесь, что там происходит, — сказал он им, — и сообщайте мне, как будут развиваться события.

Четверо свидетелей, спрятавшись за портьерами, ждали очень долго, прежде чем услышали легкий вздох, причину которого никто никогда так и не узнал. Все сразу бросились сообщить об этом королю, который, казалось, был удовлетворен известием.

Гораздо меньше был удовлетворен Людовик Орлеанский, и на другой день изо всех сил постарался забыть об этой кошмарной ночи. С какой-то отчаянной энергией он предался невиданному разврату, затаскивая к себе в комнату всех женщин, которые ему попадались, будь то уличные потаскушки или добродетельные девушки и замужние дамы. В результате одной из таких связей Церковь, между прочим, обрела благороднейшего из своих представителей. Ведь именно благодаря эротическим экстравагантностям герцога Орлеанского и хорошенькой прачки, служившей при дворе, на свет появился достойнейший кардинал де Бюси <Это была не первая прачка, удостоенная подобной чести. Нормандские хронисты утверждают, что мать Вильгельма Завоевателя, имя которой не то Арлет, не то Арлев, как-то «по обыкновению стирала белье у фонтана, а герцог Робер, выглянув в окно своего замка, увидел ее и сразу влюбился, да так, что стал возить ее в дом своих родителей до тех пор, пока они не дали согласие на их брак, если только невеста не возражает, а невеста и не возражала». (Бургвиль. Исследования и Древности герцогства Нормандского).>.

* * *

Спустя год Людовик Орлеанский с полным основанием мог гордиться тем, что уложил к себе в постель всех женщин, живших при дворе в Амбуазе.

Всех, кроме одной. И как раз той, которая хотела бы стать его возлюбленной. Речь идет об Анне Французской, старшей дочери Людовика XI.

Анна давно была влюблена в кузена. Они знали друг друга с детства, и уже тогда изящество, красота, мягкость и элегантность Людовика произвели на девочку сильное впечатление.