В 1835 году император австрийский Фердинанд соорудил памятник под Кульмом; в память освещения монумента была выбита особая медаль: на ее лицевой стороне — латинская надпись, в переводе на русский язык гласящая: «Мужеству Русской Гвардии при Кульме», и дата сражения, на оборотной стороне — тоже латинская надпись: «Фердинанд, Император Австрийский, по предначертанию блаженной памяти Августейшего Родителя своего Франца, повелено воздвигнуть памятник. 1835».

Эту настольную серебряную Кульмскую медаль мне удалось приобрести лишь на днях (известен еще один экземпляр, но в золоте). О ней имеются следующие интересные подробности. После Кульмских торжеств в августе— сентябре 1835 г. (в память об этом мы имеем два нумизматических сувенира), попрощавшись с пруссаками, наш сводный гвардейский отряд вернулся морем в Петербург, государь же Николай Павлович с супругою отправились в Богемию, к Теплицким минеральным водам, по дороге посетив Вену и Прагу (где на сей случай была вычеканена чешская медаль, имеющаяся в моей коллекции). Воспользовавшись этим обстоятельством, император австрийский пригласил Николая Павловича и короля прусского на закладку (а не освящение) Кульмского памятника, когда и была выбита упомянутая выше медаль.

О Кульмском памятнике читаем в современной пражской газете следующее: план монумента начертан г. Нобиле, венским придворным архитектором, он должен быть сооружен вблизи последней позиции, занятой русским гвардейским отрядом во время Кульмского боя. Он будет увенчан статуей Победы высотою в 9 футов, скопированной с вывезенной из Греции древней скульптуры. На пирамидальном пьедестале, окруженном четырьмя львами, будут начертаны надписи, напоминающие о доблести русских войск, с изображением имен воинов, павших 17 августа 1813 года, когда четыре полка российской гвардии противостояли 40 000 французов.

Из описания торжества узнаем, что у сооруженного амвона, около которого стояла модель памятника, было совершено богослужение, после коего все три союзных монарха подписали акт в присутствии депутации от российской армии, состоявшей из участников Кульмского сражения, роты Дворцовых гренадер: капитана, двух унтер-офицеров и четырех рядовых, кои тут же были произведены государем в следующие чины. Одновременно в Петербурге были обнародованы две высочайшие грамоты о пожаловании ордена Св. Андрея Первозванного ближайшим начальникам отряда, одержавшего Кульмскую победу: генералам гр. Остерману-Толстому и Ермолову. В грамоте первому знаменательная фраза: «...когда он, в минуту решительную для всей Европы, противустал с малыми силами многочисленному неприятелю, решительный бой, и победа...» В грамоте Ермолову читаем: «...под начальством вашим полки лейб-гвардии явили здесь опыт беспримерного мужества и жизненной твердости, которые стяжали им справедливую признательность Отечества и всех народов, участвовавших в священном подвиге освобождения Европы».

За кровопролитный Кульмский бой преображенцы и семеновцы были пожалованы Георгиевскими знаменами, а измайловцы и лейб-егеря — Георгиевскими трубами. Когда наследник цесаревич посетил Чесменскую богадельню в 1860 году, в ней находилось 14 ветеранов Кульмского сражения, все награжденные за этот бой прусским Железным крестом (сиречь Кульмским крестом) (см.: «Русский инвалид», № 115, 1860 г.).

Какова ныне судьба Кульмских памятников?

Еще о Кульмском кресте и Кульмском сражении; но с точки зрения немецкой

После получения в Берлине американского журнала с перепечатанной в нем, с разрешения редакции «Военной были», статьей «Кульмский крест», я получил письмо от моего постоянного корреспондента и известного международного эксперта д-ра К. Клитманна, к которому была приложена статья «Мысли к истории Кульмского креста».