То, что существовала такая ниша, ни в коем случае не было недосмотром Гитлера. Нацистов характеризуют как «движение», но мысль о том, что действительным движением после 1933 года был сам Гитлер, звучит очень редко. Гитлер в качестве правителя привёл в движение больше, чем весь Германский Рейх и весь немецкий народ. Он никогда не создал прочного государственного порядка, не оставил никакой конституции, множество институций и организаций, которые он вызвал к жизни, он никогда не координировал и не поставил их в упорядоченные отношения. И он оставил это так осознанно, именно чтобы всё оставить в движении. Потому что для Гитлера Германский Рейх не был окончательной целью. Он не был для него унаследованным, что следовало сохранять. Для Гитлера Рейх был только лишь трамплином, только лишь исходным пунктом для огромного территориального расширения и для создаваемой вновь структуры власти, чья внутренняя, конституциональная организация была ещё совсем не представима. Так что отсюда внутренний хаос Третьего рейха.

Как же тем не менее управлялось Гитлером это — во множестве отдельных проявлений расколотое, не тоталитарное — государство, что оно оставалось фюрерским государством? В чём была причина того, что при всей «авторитарной анархии» (как её назвали) как раз продолжала существовать верховная власть, которая была в состоянии в любое время осуществлять свою волю там и тогда, когда ей это захочется? На это можно ответить двумя словами: пропаганда и террор. Оба этих инструмента были и оставались до конца нацистского рейха Гитлера важнейшими средствами господства; это то, что отличает государство Гитлера от более ранних государственных форм Германского рейха.

Начнем с террора. Во время всего владычества Гитлера были концентрационные лагери, в которые люди попадали по произволу, без ордера на арест, без рассмотрения дела, без обвинения и в которых они должны были ожидать горькую участь. Эти концентрационные лагери после лишения власти СА подчинялись другому созданному Гитлером формированию террора — СС. 30 июня 1934 года Гитлер сделал нечто весьма умное. Он расстрелял руководство СА не силами рейхсвера, которое весьма охотно устранилось от этой неприятной задачи, не желая пачкать руки. Он использовал для этого свою другую маленькую, вооруженную рейхсвером и снабженную требующимися средствами транспорта военизированную организацию, существовавшую до того собственно лишь как особое подразделение СА, а именно СС. Теперь СС стало новым СА — и в то же время несколько иным, чем СА. Потому что СС в противоположность СА никогда не была преимущественно пролетарской организацией. Она с самого начала задумывалась в качестве своего рода аристократии внутри национал-социалистической организации, особо отобранные войска, в том числе с расовой точки зрения. Гвардейский рост! Родословная до 1800 года! Но СС имела и свои специальные функции. СА хотели стать вермахтом. В этом им было отказано, и после того, как они не достигли своей цели, они отошли на незначительные роли. СС предприняла нечто иное: СС хотела стать полицией рейха, и это Гитлер им разрешил, это удалось. Полиция, которая ещё в первые годы правления Гитлера была делом независимых земель рейха, была теперь централизована, её отделения стали принадлежать к имперскому ведомству. СС очень скоро полностью пронизала главное ведомство безопасности рейха. Важнейшие люди руководства СС вступили в полицию, а оставленные на должностях служащие полиции получили свои звания соответственно рангам СС. СС и полиция сплавились в единое целое и стали тем самым ощутимой силой в государстве, силой, какой прежде не было.

Вдобавок СС было чрезвычайно расширено. Его функции террора, которые оно практиковало независимо от своих — равным образом наводящих страх — полицейских функций, были переданы особым выученным для этого соединениям, так называемым частям «Мёртвая Голова», которые теперь заместили СА в качестве заведующего и руководителя концентрационных лагерей и ввели в них новый, гораздо более урегулированный, гораздо более бездушный, не столь непредсказуемый и недисциплинированный режим, как прежде.