Глава 3

Опыт профессиональный, его ведь никуда не денешь… И в кабаке просто так не прогуляешь… Ну и что же, что за облаками летим и из кабины земли не видно? Подумаешь, визуальная ориентировка затруднена или, как в данном случае, отсутствует полностью… Есть компас, часы и указатель скорости, есть ещё прежний весьма богатый опыт полётов по приборам и в самолётовождении. И этого достаточно, чтобы хотя бы в первом приближении выйти в заданный район. Я не говорю – в заданную точку, для этого учитываемых факторов всё-таки не хватает. Но в нужный район уж точно выйдем… А там сориентируемся точнее, сверимся с картой, довернём куда нужно и поправку в курс вычислим…

Первые разрывы в облаках появились вскоре после того, как мы прошли Юрьев. Жаль, что в очередной раз не удалось посмотреть сверху на Чудское море. Ну да ничего, надеюсь, не крайний это полёт, будет ещё у меня такой шанс – назад этим же маршрутом возвращаться будем. Наверное… Хотя-я, можем и через Гельсингфорс рвануть… Пришедшая в голову идея показалась настолько заманчивой, что я сразу же карту в интересующем меня квадрате развернул. Ну чтобы убедиться в возможности или же невозможности подобного пути. Убедился. Прикинул на глазок примерное расстояние между точками, прикинул чего-то там к носу, как у нас в авиации говорили, ну и посчитал, что практической дальности полёта для задуманного не хватит. А жаль. Вот где я ещё ни разу в этой жизни не был, так это в Гельсингфорсе… Да и в той не довелось…

Дальше прорех в облачной перине стало появляться всё больше и больше, и уже на траверзе Риги облака вообще закончились, и под нами наконец-то оказалась чистая земля. Каюсь, не удержался – довернули чуть вправо и прошли над центром города. Всё развлечение хоть какое-то.

Нет, и над облаками летать интересно, но именно над такими уж больно тоскливо, быстро приедается. Это когда облачность кучевая, мощная, да ещё и вдобавок активно развивающаяся, тогда да – можно вдоволь налюбоваться разнообразными причудливыми столбами и колоннами, хаотичными нагромождениями серо-белых ватных масс. Ну и поманеврировать между ними немного, повиражить, огибая то одну такую колонну, то другую, почиркать-порезать острым крылом её лохматящийся рваными космами пухлый бок.

А над такой вот ровной, словно столешница, поверхностью летать скучно. Потому как глазу особо зацепиться и не за что, быстро привыкаешь к этому волнистому однообразию и уже минут через пятнадцать вообще перестаёшь обращать внимание на серо-белую облачную перину далеко внизу.

Так что мы все обрадовались, когда эта тягомотина, эта, как бы её не так обидно обозвать-то… Во! Прослойка! Так вот, наконец-то эта сплошная прослойка между нами и землёй закончилась. Народ в кабине даже как-то завозился оживлённо, сбросил сонное оцепенение, головами закрутил по сторонам, на красоты земного рельефа под крылом любуясь. И вроде бы даже вздох облегчения, едва-едва различимый за рёвом моторов, по кабине пронёсся. Зашевелились ребята активнее, в окна заглядывать начали. Хоть и самое начало весны, но в отличие от Петрограда здесь уже даже снега на земле не видно. На реках, правда, ещё лёд стоит. Но и то не везде, чернеет кое-где и чистая вода. А, может быть и не вода. То есть, вода, конечно, но вода именно что на льду. Потяжелел лёд с приходом тепла, опустился вниз, воду-то вверх и выдавил. Потому русла рек и потемнели.

И ни одного облачка впереди до самого горизонта.