— А почему умер ваш папа? Атейла рассказала ей о том, как на них напали разбойники, девочка внимательно слушала.

— А вас тоже хотели убить? Атейла кивнула.

— Они ранили меня и думали, что я мертва. Но Господь сохранил мне жизнь, может, для того, чтобы я помогла тебе попасть в Англию.

Фелисити задумалась:

— А мама сказала, что моя гувернантка многое расскажет мне об Англии.

— Я хотела бы, — сказала Атейла, — но я и сама очень давно там не была, так что, может, это тебе придется учить меня!

Фелисити засмеялась:

— Я много помню чего об Англии и смогу многому научить вас!

Когда они наконец добрались до Кале, Атейле казалось, что они в пути уже много месяцев. Ее распоряжения по поводу предварительного заказа билетов безукоризненно исполнялись. Их встречали с большим уважением, хотя невероятное количество багажа, который они везли с собой, вызывало веселое недоумение. Зато при пересадках вокруг них всегда крутилась толпа носильщиков. Дорогие чемоданы позволяли надеяться на щедрые чаевые.

Путешествие через Ла-Манш прошло спокойно. Правда, Атейла, беспокоясь о том, чтобы у девочки не началась морская болезнь, уговорила Фелисити лечь, и, к ее радости, ребенок заснул.

Потом они долго ехали поездом до Лондона, где Атейла узнала, какой поезд идет на север.

Фелисити устала и проголодалась, поэтому Атейла решила немного отложить продолжение путешествия. Она попросила начальника станции порекомендовать ей респектабельную гостиницу в каком-нибудь тихом месте.

Взглянув на элегантно одетую девушку, тот не колеблясь заверил ее, что Браун-Отель на Довер-стрит — самое подходящее место для нее и ребенка. Атейла последовала его совету, но на следующее утро, получив счет, была ошеломлена его размерами.

Да, большие чаевые, которых от нее ждали, шикарные условия путешествия довольно быстро поглощали деньги графини. Еще Атейла заметила, что марокканские франки ценились очень низко. Она, правда, не сомневалась, что денег до Рот-Касла ей хватит, но что она будет делать потом, девушка не представляла. Похоже, к концу путешествия ей грозило полное безденежье.

Однако после прекрасного завтрака в отеле, думать об этом не хотелось. Атейла даже согласилась на предложение управляющего упаковать им с собой в дорогу обед, хотя это тоже стоило денег, которые ужасающе быстро исчезали.

Управляющий отеля отправил к поезду посыльного, который должен был договориться о размещении багажа. Нужно было не забыть щедро вознаградить его за труды. Когда поезд наконец отправился, Фелисити сказала:

— Я устала путешествовать, мне хочется покататься на своем пони под ярким солнышком.

Атейла подумала, что ей и самой этого хотелось бы, но солнца не было, плотные темные облака низко висли над землей, да дождь барабанил в стекло.

Атейла вспомнила детский стишок:

«За мартовскими ветрами и апрельскими ливнями придут цветы мая».

Май еще не наступил, а в апреле английская погода совершенно непредсказуема. С того момента, как они покинули Гибралтар, стало холодно, и Атейла радовалась, что у нее есть плащ, хотя каждый раз, надевая его, испытывала неловкость: слишком это была дорогая вещь. Она думала о том, что ее плащ стоит больше, чем отец получил за все свои труды.

Плащик Фелисити, с бархатным воротничком и оборками, края которых были оторочены белым горностаем, был тоже очень мил. К нему имелась еще муфточка, тоже отделанная мехом. Когда Атейла достала эти вещи из чемодана, Фелисити воскликнула:

— Я давным-давно не надевала их, в Танжере они были не нужны.

— Конечно, — согласилась Атейла, — ведь там было очень жарко. Но сейчас они тебе пригодятся.