Инспектор Вард стал читать утренние донесения. Ничего нового — в основном отрицательные заключения. Записка из юридического совета полиции гласила: «Несмотря на отсрочку, предоставленную следственным судом, долго держать Гарри Фраттона под стражей представляется крайне неосторожным, поскольку доказательства его вины в деле Доула явно недостаточны, особенно учитывая показания самого потерпевшего, который слышал на дороге шум мотоцикла». Да и кроме того, на раковине не обнаружили никаких следов ржавчины. Обвинения против Джорджа более обоснованны, но опять-таки непонятно, что могло побудить его к убийству друга.

Правда, Уилберфорса застрелили из «уэбли» тридцать второго калибра, а у Фраттона-старшего было именно такое оружие…

Дверь открылась, и в кабинет инспектора вошел Монк. Огромный суперинтендант задумчиво остановился у письменного стола, и Варду вдруг показалось, что комната резко уменьшилась в размерах.

— О чем вы думаете? — спросил инспектор.

— Пожалуй, нам лучше немедленно освободить Гарри Фраттона.

— А, вы уже прочитали записку из юридического совета?

— Да, и принял ее к сведению. Я далеко не всегда согласен с этими господами и вечно ссорюсь с прокуратурой. Они там панически боятся юридических ошибок. Тем не менее записка дает нам возможность отпустить Гарри, а такую удачу упускать не следует.

— Почему?

— Я уверен, что тут какая-то сложная махинация. Гарри в ней наверняка замешан и, оказавшись на свободе, возможно, наведет нас на след. Я не знаю, работает ли он на брата или против него, но мы установим за ним постоянное наблюдение.

— Но вы же сами его арестовали!

— Конечно, дорогуша. С единственной целью — встревожить миссис Фраттон и заставить ее разговориться. Что и произошло. Джордж Фраттон тогда скрывался, и мне хотелось взглянуть на то, как поведет себя младший брат. Кроме того, мы показали его специалисту, и тог подтвердил мнение доктора Нортона. У Гарри совершенно здоровое сердце, а приступы были спровоцированы. Кем и чем — мы пока не знаем. С тех пор как Гарри здесь, ему ни разу не стало плохо. Занятно будет, если, как только он выйдет на свободу, приступы возобновятся, правда? Ну, так вы согласны освободить Гарри?

Монк избегал смотреть инспектору в глаза.

— Но я бы очень хотел знать, почему вы так внезапно передумали! — возмутился Вард. — Не очень-то благородно с вашей стороны скрывать от меня какие-то факты!

Суперинтендант улыбнулся:

— Послушайте, я не отказываюсь ни от единого из сказанных только что вам слов, вы ведь сами все слышали не хуже меня! Джордж Фраттон вызвал на помощь Синглтона.

— Да, это его поверенный.

Суперинтендант рассмеялся:

— Если бы только это! Синглтон — самый потрясающий защитник в такого рода делах. Во всяком случае, я никогда не видел ничего подобного. Он внимательнейшим образом изучит все подробности дела и не скажет ни слова. А потом, когда обвиняемые предстанут перед судьей, то есть на следующей неделе, Синглтон докажет как дважды два, что ни одно из наших обвинений не стоит ломаного гроша, что мы, арестовали обоих братьев, не имея никаких доказательств, и, указав на грубую юридическую ошибку по отношению к Гарри, попытается нас дискредитировать, заявив, что с Джорджем дело наверняка обстоит точно так же. В результате у нас начнутся крупные неприятности с прокуратурой, начальством и прессой.

— Когда вы намерены выпустить Гарри?

— Как только вы доберетесь до «Тисов» и подготовите ему достойную встречу. Интересно, Вард, как он на это отреагирует?

— А?

— Очень возможно, что Гарри Фраттон и Вивьен Грей — старые знакомые.