— Уилл! — Франческа рискнула наконец приблизиться к мужу и робко положила руку на его рукав. — Я ничего не собираюсь делать. Какой в этом смысл? Задним числом уже ничего не изменишь.

— А доказать свою невиновность ты разве не хочешь? — Уилл на секунду накрыл руку Франчески своей, но быстро ее отдернул, словно это причинило ему боль. — Я бы на твоем месте потребовал возмездия. Боже, не будь я таким ослом, я бы потребовал его и для себя.

Франческа вернула его руку на прежнее место.

— Я в этом не нуждаюсь, — мягко, но решительно сказала она. — Ты действительно не верил, что твоя бабушка меня ненавидит, но я-то никогда не сомневалась. Мы с ней откровенно поговорили в тот день, когда ты уехал в Йорк. Хоть она и не признается, но ей всегда было известно: я знаю, что она меня оболгала. Но мы обе полагали, что ты мне никогда не поверишь. А вышло наоборот — и мне больше ничего не надо. Мы не нуждаемся в признании старика для доказательства, что любим друг друга.

— Но ты не сказала, можешь ли меня простить! После того как я причинил тебе столько горя…

Франческа обвила его шею руками.

— Дорогой, я давным-давно тебя простила! Только не верила, что сумею уговорить взять меня обратно.

Руки Уилла сомкнулись на спине у Франчески, на лице с необыкновенной силой отразились чувства, в отсутствии которых она минуту назад его заподозрила.

— О Боже! — воскликнул он, уткнувшись лицом в ее шею. — Я был уверен, что признание Арчи восстановит соединявший нас мост.

— Чепуха! Нас и без того слишком многое связывает.

Смеркалось, когда из Малберри-Корт пришло неожиданное известие. Леди Розмари разбил паралич, и ее отправили в больницу.

— Это случилось сразу после отъезда доктора Росситера, — плача, рассказывала Уиллу миссис Бакстер. — Я тут же вызвала «скорую». Леди Розмари в больнице Святой Маргариты. Вы, наверное, захотите туда поехать.

— Надо ехать, — сказала Франческа, когда Уилл сообщил ей эту новость. — Ты никогда себе не простишь, если не сделаешь этого. В конце концов, она твоя бабушка.

Уилл вернулся около полуночи. Он был мрачнее тучи, но, увидев Франческу, улыбнулся. Прижав ее к себе, он сообщил, что час назад леди Розмари скончалась. Перед смертью она призналась, какова была ее роль в их разрыве.

Они оба, хоть ни словом об этом не обмолвились, подозревали, что в случившейся с бабушкой беде частично виноват Арчи Росситер. Вероятно, он все ей рассказал, и выдержать такое оказалось леди Розмари не под силу. Как-никак она была уже очень стара и прожила долгую жизнь. По многим причинам это едва ли не лучший способ закончить свои дни.

— Я ничего не сказал про письмо, — признался Уилл, когда они уже лежали в постели. — Сделал вид, что верю в ее искреннее раскаяние. Во всяком случае, она выразила надежду, что теперь, когда я знаю всю правду, мы будем счастливы.

— Ей важно, чтобы последнее слово осталось за ней, — мягко сказала Франческа, и Уилл кивнул.

— Пожалуй.

Франческа вздохнула.

— Если бы она сумела обуздать свою гордыню и смириться с существующим положением вещей… нашему ребенку было бы уже почти пять лет.

Уилл зарылся лицом в ее волосы.

— У нас будут другие дети.

— Надеюсь, — кивнула Франческа. — Если у нас получится…

— О! — скорчил гримасу Уилл. — С этой задачей мы уж как-нибудь справимся.

— Отлично! Я должна тебе кое в чем признаться…

Последняя глава этой истории была написана спустя десять дней.