Дмитрий Емец. Отбивка длинной в мысль
Сюжет - эта та часть, которая перетягивает одеяло на себя. Если есть жесткий сюжет, сразу теряется внутреннее наполнение. НО: рассказ без сюжета мясо без скелета, которое сразу становится бесформенной грудой и заваливается частью в эссе, частью в мемуары... Итак, попробуем. Сюжет - в стороне, мысли - в центре. Во всяком случае, одно приятно: в этом очерке ни о чем я изначально, с первых же строк чувствую бесконечную свободу от всего, что связывает писателя: от героев, от сюжета, от композиции и т.п. и т.д. Я подумываю даже отказаться от стиля! Плевать на стилистику! Пусть мысль течет так, как ей хочется, не боясь повторений, занудств, "чтобы" и "как будто". Пусть мысль будет сама собой, не зная красивых форм! Я смотрю на монитор и вижу текст в его "книжном", выбеленном уже виде. Губительная легкость. Часто, правя на компьютере уже готовую вещь, занимаешься только залатыванием очевидных дыр, ленясь взяться на основательную переделку. Если же семь-восемь раз вынужден перепечатывать или переписывать рукой один и тот же текст, добиваясь совершенства, то во время самого процесса переписывания книга расширяется, улучшается и подвергается основательной доработке и переработке. В результате, рукописные тексты, к седьмой, скажем, редакции видоизменяются настолько, что не имеют уже с первым, начальным вариантом почти ничего общего. Компьютерный же текст остается практически одним и тем же именно из-за этой ложной легкости при правке... Но это я уже писал когда-то. Неважно... Держал как-то в руках черновики Толстого. Он писал в детских тетрадях по 3 копейки, почти один к одному. "Война и мир" написана в таких тетрадях. Рукой? Но рукой я не могу - почти разучился писать, рука не успевает за мыслью. Значит, мысль мелка или поспешна. Все равно от каждого выживает только одна-две книги. Больше корабль истории все равно не унесет - Ноев ковчег тесен... Каждой твари по паре остальные за борт. * * * Отбивка с цифрами и очками - это нотные знаки читательского внимания длинной в одно дыхание. Своего рода "мысль один", "мысль два". Это приятно организует текст. Хотя здесь и нет сюжета, но должен быть какой-то принцип построения. Зачем? * * * Мне мешает мое "я". Я одной стороны только "я" истинно и за него можно поручиться, с другой: "я" - это не литература. Это профилактика душевных расстройств. Онанизм для бедных. Шизоидов в их творческой разновидности лечат мемуарами и ведением дневника. Если не вылечивает, то отвлекает... Писатель это взгляд. Больше ничего. Даже не ум. Язык, стиль - отчасти разврат, хотя и создает форму. Язык как и сюжет смещает фокус, сдвигает лупу с книжного текста на поля... Трогательность фокуса не в красивости. Интересно, профессиональная проститутка, влюбившись по-настоящему, может повести себя неопытно? О "я-писателях". Все то, что выходит на рамки их Я- восприятия, им не интересно, зато самокопательство и обнажение тайников души, равно как и самоидеализация, не всегда осознанная, составляют важную часть их творчества. Таких писателей множество, их легко определить - в большинстве их произведений главный их герой - Я. Скажем, Ремарк, которого я когда-то очень любил - такой явный Я-писатель, а из русских, скажем, Нагибин, нередко Набоков, но у него фокус с "я-оборотным" - когда герой, простроенный от я становится "он"... В основе этого лежит детское и очень светлое желание: посмотрите-ка на меня, посмотрите, да посмотрите же. Один из трех столпов на которых стоит творчество. Два других - необходимость и страх смерти. Банальный чемоданчик: писательство - возможно даже в большей мере, чем всякая другая созидательная деятельность - это попытка убежать от смерти, оставить на Земле что-нибудь свое плюс, разумеется, потребность испачкать побольше хорошей чистой бумаги, которая при другом более благоприятном раскладе могла бы расти и зеленеть где-нибудь в качестве лесов. |
