Двое предводителей посовещались на неведомом языке и, повинуясь их жестам, посреди крохотной площадки вспыхнул на пустом месте ровный, дающий столь приятное и желанное тепло огонь. Магик, который укутал по-прежнему бессознательную девушку своим подбитым мехом плащом и по мере сил чем-то поддерживал её жизнь, принёс из устроенной в основании маяка каморки ведро и несколько раз наполнял его призванной с помощью своей Силы водой. Хоть и пошатывало его от натуги, но всю полусотню крылатых людей он чистой ключевой влагой обеспечил добросовестно.

    Впрочем, иного от того и не ожидали. Несколько слов, произнесённых мужчиной властным голосом, и на чернокнижника стали поглядывать вовсе без неприязни или страха. Наверное, куда сильнее страхов оказались вполне конкретные дела.

    И лишь когда летящие на зиму в тёплые края люди вновь поднялись на крыло и закружили над оставшейся навсегда на земле сестрой прощальный танец, магик властно воздел вверх ладонь. Зеленоватое свечение исчезло - равно как и ураган за ним. И под ощерившуюся в удивлении луну взлетел чуть поредевший клан.

    Летающие люди сделали над маяком последний прощальный круг - и серебристой стайкой мотыльков потянулись вдоль берега в сторону полудня. Как и когда исчез магик со свое скорбной ношей на руках, не приметил никто. И когда все странности и неестественные явления исчезли, на залитой лунным светом площадке остался лишь всклокоченный одинокий пёс.

    Со вздыбившимся загривком он обнюхал голые камни - а потом к равнодушно взирающему с небес солнцу мёртвых взлетел протяжный, заунывный и тоскливый по-волчьему вой…

    -  Зачем… - Арриол отшатнулся.

    В глаза и всё восприятие била прохладная свежесть ранней весны. По-прежнему ярко светило солнце, и ветерок унёс прочь запахи морской соли и только что пролитой крови. Но взгляд парня впился в печальное лицо мэм Харальды. Не приметить определённое сходство скуластой физиономии волшебницы и той потерявшей сознание девчонки было невозможно. Колдовское видение угасло, оставив в душах лишь щемящую грусть.

    -  Да, малыш - то была я, - безжизненным глухим голосом отозвалась та.

    А затем подняла голову. Миг - другой всматривалась в ещё бледного и отчего-то волнующегося парнишку, и лицо волшебницы чуть исказилось.

    -  Да углядела я в тебе тоже кое-что… ведь и в тебе есть что-то от силы этих святош - не иначе как кто-то из предков бабку твою догнал.

    Арриол обмер. Только сейчас и припомнилось ему - отчего всегда с таким болезненным интересом читал он или слушал старые истории и расположенном далеко на полуночи и исконно враждебном Империи государстве, пышно именуемом Царство Света. С другой стороны, и тёмная сторона силы ничуть была ему не чужда. Уж ведьминские байки в потёртом и потемневшем от времени кожаном переплёте из храмовой библиотеки, записанные госпожой Греттой, он знал чуть ли не наизусть - настолько они его в своё время захватили.

    -  Есть ли в том моя вина или заслуга? - чуть хрипло спросил он.

    Поскольку присутствующая на превратившейся чёрт-те во что прогулке Фирелла по-прежнему молчала, то мэм Харальда лишь упрямо поджала губы. Отвела пронизывающий взгляд в сторону, а затем принялась старательно поправлять на себе знаменитую шляпку с перьями, будто ей ни до чего дела нет.

    А парнишка, повинуясь наитию, вынул свой неразлучный нож и легонько чиркнул им себя по руке. Посмотрел на алую и такую красивую в лучах весеннего солнца капельку крови, дал ей растечься по гномьей стали. Сами собою с горячих губ слетели слова клятвы: он найдёт средство вернуть мэм Харальде крылья - и радость полёта.