А парень задумчиво шагал впереди по мягкой лесной тропинке и грустно думал о том, что свобода это вовсе не возможность делать всё, что заблагорассудится. Это нельзя, то можно, но потом последствия будут - и по сути, выбора особого и не остаётся. Наверное, это и есть путь?

    Умытый дождями Мелит встретил своего блудного сына как-то не так. Настороженно Арриол вступил на улицы, чувствуя себя слово под осмотром сотен глаз.

    Нет, на самом деле, на двоих приезжих почти никто и не обращал никакого внимания.

    Фирелла ещё в самой первой встретившейся по пути деревне спрятала подальше своё вычурное и богатое одеяние волшебницы. Переоделась зажиточной мещанкой, и судя по всему, в этой простой но добротной одежде чувствовала себя намного свободнее. Да и Арриол в пути малость пообтёрся - даром что отказался взять у мэтра Карвейла хотя бы медную монетку сверх положенного за работу слуги заработка.

    А потому экономил и спал зачастую на сеновалах.

    -  Что-то не то, - хмуро заметил парень, ступая по кривоватой улице и ведя в поводу коня с волшебницей.

    Сердце его стукнуло совсем невпопад, когда он свернул в знакомый проулок торговой части города… и остановилось совсем. Он даже протёр глаза и присмотрелся вновь - то место, где ещё совсем недавно стояла лавка с работающей в ней весёлой и рыжей подружкой, нынче пустовало.

    Глаза парня зашарили по сторонам и тут же нашли сидящего на углу базарного калеку, который ввиду жары и совершенно cегодня не ярмарочного дня перекочевал сюда. Тот, судя по глазам, хоть и признал Арриола сразу - но виду отчего-то не подал.

    -  Пожар был, точно, чуть пол-квартала не выгорело. А у рыжей наверху в закутке мамка больная лежала… сдуру полезла за ней, едва успели её за руки схватить - тут-то оно всё рухнуло…

    Бывают смутные мгновенья, которые отчего-то не хочется вспоминать. Бывают в жизни огорченья, когда душа смущается и вдруг холодом напоминает что-то внутри о её существовании. Мир вокруг меркнет, становится холодным, серым, бесцветным. И ненужным. Глаза с недоумением обводят вокруг, как бы вопрошая - зачем всё это? Быть может, оно лишь дурной сон или бредовые видения, когда неслышно обернувший тело жар обращает всё в липкий и душный кошмар?

    Мрачная с фолетовым отливом чернота сползла с доспехов и остального, словно предутренняя сырость. И теперь рыцарь в блистающих на солнце доспехах стоял у безымянной могилы в степи, отдавая последнюю дань безвременно ушедшей. Ушедшей туда, вперёд - туда, куда никто особо не торопится но куда мы все со временем неизбежно придём.

    Белоснежный красавец-конь нагнулся было к поникшей траве, но передумал. Его губы тронули вдруг за ухо, а затем толкнули в волосы тугим жарким дыханием. Словно напоминанием, что мы пока живы, а потому супостатам самое время озаботиться завещанием да последними перед неизбежным в жизни распоряжениями…

    Какимим дальними тропами в такое время бродит здравый смысл - то уж никому не ведомо - Арриол только стиснул ладонь на рукояти ножа, внимая одному лишь себе слышную песнь. Еле слышно выпустил воздух сквозь стиснутые зубы и поткачал головой.

    -  Плохо. Очень плохо… - волшебница за его спиной посмотрела вслед уходящему парню и в сомнении покачала головой.

    Что такое терять близких или друзей, она всего лишь догадывалась. А посему звякнула монетка, которую Фирелла бросила в торбу нищего, и притомившийся конь вновь направился за уже приевшимся провожатым.

    -  Нет, Фи, к барону мы пойдём завтра, - куда делся остаток дня, Арриол не мог потом припомнить ни за что.