И это было очень и очень плохо, учитывая те обстоятельства, которые привели меня на Королевский Отбор!

«Хватит уже дурить, Клер! – сказала я самой себе строго. – Сейчас же прекращай!»

И я попробовала прекратить. Пробовала и пробовала, с трудом выдавив из себя улыбку. Присела в реверансе, из которого замешкалась подняться, затем позволила королю любезно подхватить меня за локоть и подвести к стене, откуда открывался захватывающий вид на раскинувшуюся у наших ног Занию.

Уверена, Райгар выбрал это место неслучайно. Затаив дыхание, я смотрела на великолепный город, заключенный в плен белоснежных крепостных стен, на зеленые квадраты полей, убегавшие к горизонту, на широкое Райское Озеро, по которому скользили рыбацкие лодки, а еще на далекие, мощные стены Вековой дамбы.

– Солнце в зените, а в Атии оно довольно коварно, – внезапно до моего сознания дошел голос короля. – Но я не вижу ни зонта, ни шляпки на голове у принцессы Клариссы.

– Я ее…

Не договорила, подумав, что королю вряд ли интересно узнать о моих сложных отношениях с соломенными шляпами и о том, что зонт принцессы Анны остался у принцессы Анны. Но расспрашивать он не стал.

– Вам, северянкам, стоит поберечь свою нежную кожу, – заявил вместо этого.

Кинул взгляд на застывшего неподалеку слугу, и уже через несколько секунд мне принесли кружевной зонт. Вцепившись в ручку, я выдавила из себя слова благодарности, судорожно вспоминая, чему учил меня Тортон.

Ах да, стихи!.. Демоны, мне же нужно произвести на короля хорошее впечатление! Но как его произвести, если он сам произвел на меня такое, что я до сих пор не могла прийти в себя?!

К этому времени Райгар Дорн, подозреваю, осознал катастрофические размеры напавшего на меня ступора и стал поддерживать беседу, давая мне время собраться с мыслями. Вскоре мы разговорились – вернее, я ожила настолько, что смогла отвечать ему короткими фразами.

Да, моя дорога прошла вполне хорошо. Нет, я не слишком устала. Да, мне очень понравилось во дворце, а покои в Розовом Крыле просто чудесны. Нет, я не скучаю по родине и вовсе не хочу домой…

– Но почему? – искренне удивился он, и тогда…

Тогда, повернувшись лицом к Райской Долине, я произнесла:

– «Твои холмы божественно прекрасны, а холодные скалы похожи на неприступный монолит… Но сколько бы дорог я ни исходил, сколько бы сапог ни истоптал, я мечтаю вернуться сюда, чтобы умереть в твоих объятиях, моя родина…» Атия прекрасна, – добавила я.

Ответом мне служило изумленное молчание. И я качнула головой, пытаясь понять, что сделала не так. Это были стихи одного из атийских поэтов, умершего… Давно уже умершего, чуть ли не тысячу лет назад. Они были переведены на общий язык, но в свитках своего отца я нашла это четверостишье в оригинале, и оно поразило меня пронзительной тоской по прекрасной родине.

И сейчас, стоя на крепостной стене, я внезапно почувствовала, что мое настроение созвучно душевному настрою древнего поэта.

Только вот, оказалось, из за своего ступора я прочла эти строки на архаическом атийском.

– Принцесса Кларисса знает наш древний диалект? – полюбопытствовал король. Да да, на том же самом, архаическом. Наверное, решил, что мое знание ограничивается лишь вызубренным четверостишьем.

Но он ошибался.

– Знаю, – пожав плечами, ответила ему на древнем языке, которым благодаря стараниям отца я владела в совершенстве. Лишь отстраненно подумала, что Тортону это вряд ли понравится. Но, с другой стороны, мне же надо не ударить в грязь лицом! – Готовилась к нашей встрече, – пояснила ему. – Хотела удивить короля Атии

– Тебе это удалось, – улыбнулся он.