Не совладав с собой, Хилари звонко расхохоталась.

Эдвин стряхнул с головы галстук и окинул Хилари злобным взглядом.

– Тебе смешно?

Это развеселило ее еще больше. Теперь она уже держалась за живот и каталась по своему матрасу.

Эдвин смотрел на нее и не понимал, что с ним происходит. Он хотел сделать вид, что разгневан, но не мог. Вновь слышать ее заразительный смех было так приятно, что у него покалывало в ладонях.

Десятки чудесных воспоминаний, которые он стремился вытеснить из своей души на протяжении всех пяти лет, ожили в нем с удивительной отчетливостью. Смех Хилари всегда приводил его в восторг. В нем звучала беспечная музыка, звон колокольчиков, журчание быстрых лесных ручьев. Этот смех был настолько искренним и по-детски беззаботным, что заставлял забыть обо всех проблемах и невзгодах.

Поддавшись порыву, Эдвин склонился к Хилари и жадно обхватил ртом ее губы.

Она замерла. Его близость, его особенный, ни с чем не сравнимый запах, обрушились на нее волшебным потоком, подействовали, словно магическое заклинание. В первое мгновение Хилари не двигалась и не дышала, не веря в то, что давно исчезнувшее из ее жизни счастье вновь подступило к ней на столь близкое – до опасного близкое! – расстояние. Немного придя в себя, она глубоко втянула в себя воздух, пропитываясь дыханием любимого мужчины. Ей казалось, какие-то неведомые сверхъестественные силы перенесли ее в сказку. Поддавшись воле чувств, она обхватила руками голову Эдвина и ответила на его поцелуй.

Отстранившись от нее через некоторое время, им обоим показавшееся раем, Эдвин растерянно потряс головой. Совершать необдуманные поступки, идти на поводу у собственных эмоций не входило в его правила. То, что произошло сейчас, было трудно объяснить, но он твердо знал, что у него не хватило бы сил противостоять соблазну.

– Зачем ты это сделал? – напуская на себя строгость, спросила Хилари.

Эдвин встал и ничего не ответил.

Она тоже вскочила и приподняла край матраса.

– Я тебе помогу, – предложил он, снял с себя пиджак, отодвинул Хилари в сторону, взял матрас, без особого труда внес его в комнату и положил на металлический каркас.

Хилари проследовала за ним.

– Где ты взяла эту кровать? Нашла на свалке? – поинтересовался Эдвин.

Хилари гордо вскинула голову.

Естественно, она не таскалась по свалкам. Эту кровать, как и многие другие вещи, ей отдал Освальд. Они стояли у него на чердаке, ими давно никто не пользоваться. Брать более новую мебель, ту, которой были обставлены его комнаты, она наотрез отказалась, хотя брат настаивал на этом. Их спор едва не закончился тогда скандалом.

Хилари достала из коробки, стоящей в углу, комплект постельного белья и принялась расстилать постель.

– Кстати, ты не сказал мне, откуда узнал о том, что я въезжаю в этот дом именно сегодня. И не сообщил, зачем пожаловал.

Эдвин усмехнулся.

– О твоем приезде мне сообщил отец. Он разговаривал с нотариусом Мириам. – Его взгляд упал на простыню, которую в данный момент Хилари расправляла на кровати. На ней с правой стороны красовалась аккуратно пришитая заплата из ткани, немного отличавшейся по цвету от материала самой простыни.

Неужели кто-то до сих пор занимается подобными вещами? – недоуменно приподнимая бровь, подумал Эдвин.

Ему представилась нелепая картина: Хилари в деревянных башмаках и чепце сидит у кучи старого тряпья и при свете фонаря занимается штопкой, подобно персонажу из старой сказки.

– Брось ты эту глупую затею, Хилари! – воскликнул он. – Ты ведь уже сама поняла, что жить в этом доме постоянно просто невозможно.