Ясно, что Безгосударство подвергается остракизму по чисто политическим соображениям. Однако ни одно правительство не сочло нужным объяснить, по каким именно.

Итак, я сидел в транзитном зале, задубевший от четырехчасового полета в обратном направлении, и перечитывал урок физики, подготовленный мне Сизифом. В первый раз я пропустил некоторые куски, и устройство, с досадной безошибочностью следящее за движением зрачков, выделило их укоризненным голубым.

По крайней мере две противоречивые обобщенные меры могут быть приложены к Т, пространству всех счетномерных топологических пространств. Мера Перрини [Perrini, 2012] и мера Сот [Saupe, 2017] определены для всех ограниченных подмножеств Т и эквивалентны применительно к М – пространству n-мерных паракомпактных хаусдорфовых многообразий, однако дают взаимоисключающие результаты для множеств более экзотических пространств. До сих пор неясно, имеет ли это расхождение физический смысл, и если да, то какой…

Я не смог сосредоточиться и бросил это дело, закрыл глаза и постарался заснуть, однако сон не шел. Я выкинул все из головы и сделал попытку расслабиться. Почти сразу ноутпад запищал и объявил посадку на Дили, поймав инфракрасный сигнал от системы оповещения за несколько секунд до того, как репродуктор в зале объявил то же на нескольких языках. Я побрел к раме металлоискателя и, проходя в нее, вспомнил манчестерский сканер, читающий в мозгу стихотворные строчки. Наверняка через двадцать лет намерения безоружных террористов будут выявлять так же легко, как сейчас – нож или взрывчатку. Мой паспортный файл включает подробное описание моей подозрительной начинки, удостоверяющее, что я не камикадзе с бомбой в животе. Возможно, люди, одержимые странными фантазиями впасть в приступ бешенства на высоте двадцать тысяч метров, должны будут со временем предъявлять похожий сертификат безвредности.

Из Камбоджи нет рейсов в Безгосударство. Китай, Япония и Корея поддерживают бойкот, и Камбоджа не захотела сердить главных торговых партнеров. Как и Австралия – но та преследует «анархистов» куда более рьяно, чем требует политическая целесообразность. Однако из Пномпеня самолеты летают в Дили, а оттуда я уже смогу добраться до места.

Понятно, прямой рейс Сидней – Дили невозможен. Когда в 1976 году Индонезия аннексировала Восточный Тимор, она поделилась добычей – тиморской нефтью – с молчаливой сообщницей, Австралией. В 2036-м, после того как были истреблены полмиллиона восточных тиморцев, а нефтяные скважины потеряли прежнее значение (биоинженерные водоросли производят углеводороды любого размера и формы из солнечного света, по цене в десять раз меньше молока), индонезийское правительство под давлением больше собственных граждан, чем кого-либо из союзников, крайне неохотно предоставило автономию провинции Тимор-Тимур. Формальная независимость была провозглашена в 2040-м, однако и сейчас, одиннадцать лет спустя, выдвигаются судебные иски по поводу украденной нефти.

Я прошел сквозь кишку и сел. Через несколько минут на соседнее кресло опустилась женщина в ярком красном саронге и белой блузке. Мы обменялись кивками и улыбками.

Она вздохнула:

– Не представляете, сколько мороки мне пришлось вытерпеть. Раз в кои-то веки мои решили устроить живую конференцию – и выбрали для этого место, куда почти невозможно добраться.

– Вы про Безгосударство?

Она взглянула сочувственно:

– Вам туда же?

Я кивнул.

– Бедняга. Откуда вы?

– Из Сиднея.