На этот раз она что-нибудь предпримет. Она сделает все, что необходимо, однако постарается сохранить эмоциональную отстраненность. В конце концов, это не ее ребенок. Если Глория официально вернет себе мальчика, то снова исчезнет с ним.

«Я не буду спешить. Я прослежу, чтобы он был хорошо устроен. А потом вернусь к своей жизни и своей работе!»

Удовлетворенная принятым решением, Сибил сохранила файл и открыла другой, относящийся к новой книге, и тут же зазвонил телефон.

– Слушаю. Доктор Гриффин.

– Сибил. Я с таким трудом разыскала тебя.

– Мама? – Сибил закрыла глаза. – Здравствуй.

– Ты не хочешь объяснить мне, чем занимаешься?

– Провожу исследование для новой книги. Как ты поживаешь? Как папа?

– Пожалуйста, не заговаривай мне зубы, – резко отозвалась мать. – Я думала, мы договорились, что ты не будешь вмешиваться в это грязное дело.

– Нет, мама. – Как всегда, когда начинались семейные разногласия, у Сибил засосало под ложечкой. – Мы договорились, что ты не будешь вмешиваться. Я решила вмешаться. Я видела Сета.

– Меня не интересуют ни Глория, ни ее сын.

– Меня они интересуют, и мне очень жаль, что тебя это огорчает.

– А ты ожидала чего-то другого? Твоя сестра сама выбрала свою жизнь и больше не имеет ко мне никакого отношения. Я не позволю втянуть себя в это.

– Я ни во что тебя не втягиваю. – Сибил дотянулась до своей сумочки и достала крохотную коробочку из перегородчатой эмали, в которой хранила аспирин. – Никто здесь не знает, кто я. И даже если я связана с доктором и миссис Уолтер Гриффин, вряд ли это приведет к Глории и Сету Делотер.

– Если кто-нибудь действительно заинтересуется, то легко проследит связь, а ты своим вмешательством ничего не добьешься. Сибил, я хочу, чтобы ты уехала оттуда. Возвращайся в Нью-Йорк или приезжай к нам в Париж. Может, ты послушаешься отца, если не хочешь слушать меня.

Сибил запила аспирин водой, достала таблетку от изжоги.

– Прости, но я доведу это дело до конца. В наступившем долгом молчании Сибил почти физически ощущала гнев и отчаяние матери. Не в силах ничего изменить, она просто закрыла глаза и стала ждать.

– Ты всегда приносила мне радость, и от тебя я предательства не ожидала. Я очень сожалею о том, что затронула болезненную тему. Я никогда бы не пошла на это, если бы предполагала, что ты так отреагируешь.

– Мама, Сету десять лет. Он твой внук.

– Он мне никто. Если ты в это ввяжешься, Глория заставит тебя дорого заплатить за твою доброту.

– Я сумею справиться с Глорией.

Трубка разразилась резким, как скрежет, смехом.

– Ты всегда так думала. И всегда ошибалась. Пожалуйста, не звони ни мне, ни отцу, пока не образумишься.

– Мама… – В трубке раздались короткие гудки, и Сибил поморщилась. Последнее слово всегда оставалось за Барбарой Гриффин. В этом она была непревзойденным мастером.

Очень медленно, очень осторожно Сибил положила трубку на рычаг. Очень тщательно разжевала таблетку. Затем решительно повернулась к экрану компьютера и с головой ушла в работу.

Он встал, улыбнулся своей сногсшибательной улыбкой и протянул чайную розу, одновременно и очаровав Сибил, и зародив смутные подозрения.

– Благодарю вас.

– Это я искренне благодарен за то, что вы приняли мое приглашение. Вы выглядите потрясающе.

Сибил приложила определенные усилия, чтобы выглядеть потрясающе, но не столько ради Филипа, сколько ради себя самой.