Они бредут, покорившись судьбе. Впереди новое большое дерево, на котором можно было бы устроиться, но сегодня им не везет. Только они хотят забраться на ветки, как снова ударяет молния, и дерево падает.

ОН задается вопросом, уж не притягивают ли большие деревья молнии нарочно? Или тут есть знак. ОН верит в знаки. ОН думает, что в жизни все складывается так, чтобы подсказать ему, что ОН должен делать, а чего – не должен. Если молния обрушилась на стоянку, надо ее покинуть. Если молния ударила в следующее дерево, значит, на нем не стоило и селиться.

Одна самка привлекает всеобщее внимание к отверстию далеко в скале, показывая на него пальцем.

Это пещера.

Обычно члены стаи не приближаются к пещерам. В них живут большие хищники, которых нужно избегать. Но дождь такой ледяной, и они так боятся новой встречи с огнем, что следуют за самкой. Сюрприз: пещера пуста. И, кажется, она очень глубокая. Они останавливаются у входа и смотрят, как дождь размывает землю, как загораются все новые деревья.

ОН думает, что тучи разгневались на обитателей земной коры.

«Может, не надо было убивать гиену, олицетворявшую надежду всего ее вида», – говорит ОН себе.

Его сородичи прижимаются друг к другу, образуя большой клубок, чтобы согреться.

Дождь не прекращается. Им становится теплее.

Вдали еще одно дерево загорается от удара молнии.

20. ДРЕВО БУДУЩЕГО

Это было «древо будущего».

Исидор Катценберг повел Лукрецию в комнатку на первом этаже водонапорной башни. Здесь было только два стула и установленная на подставку большая белая доска с лежащими на бортике фломастерами.

Лукреция подошла и стала рассматривать нанесенный на доску большой рисунок. Сверху было написано: «Древо будущего». Вниз шли бесчисленные ответвления с маленькими листочками.

– В наши дни политики просчитывают будущее только на очень короткий срок. На пять-семь лет, самое большее. На тот срок, на который их избирают или переизбирают, – сказал Исидор Катценберг. – А надо бы смотреть вперед на сто, тысячу, десять тысяч лет… Какую землю мы оставим нашим детям?

Мы ведем политику причинения наименьшего вреда. Мы правим так, чтобы избежать катастроф в ближайшем будущем.

И это нормально, политики планируют свои действия в соответствии с результатами опросов общественного мнения, которые отражают эмоциональное состояние населения. Но никто не думает о перспективах.

Лукреция опустилась на один из маленьких неудобных стульев и вздохнула.

– Прорицатели будущего – это хорошо, но большинство радужных проектов окончилось громким провалом… Вполне естественно, что люди теперь настороженно воспринимают грандиозные планы.

– Человечество имеет право на ошибку, – запротестовал Исидор.

Его тяжелое тело свешивалось с сиденья, выступало из-за спинки стула.

– Можно сколько угодно критиковать коммунизм, либерализм или социализм, но их достоинство было в том, что они предлагали путь в будущее. Пусть эти идеологии оказались несостоятельными, значит, надо предлагать другие. Много других идеологий, и пусть люди выбирают. Оттого что мы ошиблись в прошлом, нельзя отказываться от планов на будущее. А сейчас выбирать можно только между силами, которые ничего не желают менять, и силами, предлагающими возврат к тому, что было.

– Вы говорите о консерваторах и реакционерах? – спросила она.

– Если хотите. Как ни крути, выбор есть только между «стоять на месте» или «повернуть на сто восемьдесят градусов». Все приходят в ужас от мысли, что можно сделать шаг вперед. Только авторы научно-фантастических романов осмеливаются рассматривать другие возможности развития человеческого общества в будущем. Это печально.