– Это славянская руна рода, – пояснил Боба, заметив ее взгляд.

– Что нужно делать?

– Мы должны с тобой найти точку начала на часах, – ответил ей Боба, продолжая стоять по центру пещеры.

– На каких часах? – не поняла Зина.

Боба обвел рукой пространство вокруг.

– Разве ты не видишь, это циферблат. Я знал, что отпечаток ключа в точке начала. Вот только сейчас полярный день, у них, кстати, тоже, все, как и здесь, есть полярная ночь и полярный день. Но как можно найти час рассвета, когда солнце не садилось?

– А если точка начала не в рассветный час, что, если она в центре часов, там, откуда выходят стрелки? – предположила Зина. – Часы начинаются со стрелок. Точка начала. Если это циферблат, то я так понимаю, гипотетические стрелки выходят из точки, где ты стоишь.

Боба сошел с плоского камня и посветил фонариком, хотя на него и так падал прямой свет из отверстия в сводах пещеры.

– Он гладкий, – вздохнул Боба, – тут ничего. Просто гладкий камень.

– Так приложи к нему ключ стороной руны, – предложила Зина. Боба проделал все, как она сказала.

– Ничего, – сказал он разочарованно.

– Ладно, пошли, там Владимир Леопольдович один и с раненым, и с преступником, боюсь, не справится, – сказала Зина. – Ты еще подумаешь, почитаешь… А что вообще должно произойти-то?

– Все должно озариться переливами северного сияния, – сказал грустно Боба. Возникло чувство, что сейчас разбилась его мечта, его вера в чудо. Выдохнув, словно боясь разреветься от отчаянья, он поднял камень и направился за Зиной к выходу.

Но стоило им войти в темный тоннель, как за спиной проем озарился переливом цветных бликов. Это было настолько неожиданно и настолько красиво, что они оба ахнули.

– Ну вот, Боба, – сказала Зина, улыбнувшись, – все получилось, надо было просто немного подождать, а ты сразу в депрессию. Техника, видимо, старая, заедает.

После ее слов они вдруг оба захохотали. Громко, до слез, до боли в щеках и судорог в животе. От бессилия они даже сели на каменный пол туннеля, но по-прежнему продолжали смеяться, в невозможности остановиться.

– Как зовут твоего крестного? – сквозь слезы смеха спросила Зина у Бобы.

– Савелий Сергеевич Штольц, – ответил парень и, продолжая хохотать, не заметил, как изменилось у Зины лицо.

Глава 22

Доверие – как зарплата, иногда дается авансом, но если ты не будешь его отрабатывать, то больше никогда не получишь.

Был уже час ночи, но все забыли об этом – и солнце, и присутствующие в ресторане люди. Зина, Владимир Леопольдович, Боба, Анна, Евгений и Олег Лисица.

– В который раз говорю, что претензий у меня ни к кому нет, я не знаю, кто меня ударил, – сказала устало Анна. Она повторяла это уже в сотый раз. – Мне даже голову не пришлось зашивать, просто небольшая шишка и ранка, все уже обработали. Я, возможно, сама ударилась, скорее всего сама, я не помню, честно, отпустите меня уже в номер. Сама дура полезла в эти скалы, и винить мне некого.

Когда Зина с Бобой вышли последними из пещеры, совместно было принято решение не говорить никому про Гиперборею и саамского шамана.

– Нет, ну право, стыдно будет, – увещевал Владимир. – Взрослые же люди, просто скажете, пошли погулять, да и мы тоже.

– Согласна, – кивнула Анна, – чушь все это.