– Зин, мне пора руководить, – сказал он, не открывая глаз. Настроение тут же упало, а после похлопывания по пустой кровати и вовсе испортилось.

Владимир Леопольдович быстро поднялся, хотя еще минуту назад был настолько бессилен, что даже не представлял, как он это сделает, оделся и вышел оттуда, где он был первый раз в жизни по-настоящему счастлив.

Солнце как вечный часовой, так и не сев за горизонт, не отдохнув, продолжало нести свою вахту словно бы говоря ему, что есть нечто выше всего – служение человечеству, и ему стало стыдно за свое, мелкое счастье.

У ресторана он увидел Зину, и в душе опять все колыхнулось.

– Ты так проголодалась, что побежала в семь утра в ресторан? – спросил он ее.

– Ты не представляешь, какой ты хороший управляющий, ты самый лучший управляющий, ты замечательный управляющий и должен мне помочь! – Было видно, что Зине хотелось шутить.

– Все комплименты приняты, но ты могла бы их и не говорить, потому что я и сам знаю об этом. Ты еще не добавила, что я лучший на планете. И помочь красивой девушке всегда готов, – ответил Владимир, светясь от удовольствия.

– Как только Мила придет на завтрак, ты мне наберешь, и как только соберется уходить – тоже, – сказала Зина и, вдруг оглянувшись, поцеловала его.

– Собираешься обыскать ее номер? – догадался Владимир. – Возьми меня с собой.

– А кто тогда будет на шухере? – удивилась его просьбе Зина и, поцеловав его еще раз, побежала в сторону подъехавшей на электромобиле переводчице Станиславе.

Он же теперь не знал, как дальше жить. Все, что было важным и правильным до нее, до этой рыжей девчонки по имени Зина, просто растворилось в воздухе и исчезло, как утренний туман. Раньше он частенько размышлял о чувствах и отношениях, и ему казалось, что это как раз то, без чего человек способен прожить, но сейчас он понял, как был далек от истины. Чувства, любовь, родная душа – это единственное, ради чего стоит вообще жить на этой земле. Именно для этого нас создал Бог, именно за это страдал Спаситель, именно это чувство свято – и имя ему любовь.

Он, оказывается, и не знал, что солнце такое желтое, что море такое синее, а трава настолько зеленая. Все словно бы обострилось и увеличилось в размерах. Все кричало: «Жизнь прекрасна!»

В ресторан, уже открытый к завтраку, зашла заплаканная Мила. Владимир, как было оговорено, написал сообщение: «Птичка в клетке» и, не удержавшись, дописал: «люблю». Он долго ждал в ответ того же, но сообщение все не шло, и когда телефон наконец пискнул в ответ, он с предвкушением разблокировал экран, но тут же улыбка сошла с его лица. Сообщение было не от Зины. Не хотелось даже открывать послание от этого адресата, раньше он ждал таких сообщений, но теперь… Теперь все изменилось, теперь он их боялся.

Девушка Мила, едва выпив кофе, пару раз шмыгнула носом и уже собралась уходить. Владимир понимал, что времени прошло очень мало, и решил, что прочтет пришедшее сообщение попозже, а пока надо задержать заплаканную девицу.

– Не хотите ли прогуляться со мной к берегу? – спросил он уже поднявшуюся от стола Милу. – Не хочется это делать в одиночестве.

– Можно, – пожала она плечами. – Только не знаю, пройду ли я много, совсем сил нет, плачу уже вторые сутки.

– Я буду вас развлекать, и вы даже не утомитесь, – уговаривал ее Владимир Леопольдович. – Вот, например, вы знаете, почему отель называется «Китовый райк»?

– По-моему, это яма на каком-то языке, – ответила Мила устало, было видно, что ей это не очень интересно.

– Эту местность саамы называли так всегда, поэтому, когда строили отель, то было решено распространить название и на него.