|
Такой опрятный, приличный, прямо кандидат от консервативной партии. В руке у него деньги; купюры свежеиспеченные, только что из банкомата, без единого сгиба. Он говорит, что даст ей три бумажки по десять фунтов — вот эти, гляди — если она просто пойдет с ним в номер отеля. Пусть она не боится. Он ее не обманет. Она ничем не связана. Он протягивает ей деньги. Она вдыхает их запах, запах новизны. И берет. Мужчина ловит такси. Последний раз она ездила на такси в детстве. Она сидит на длинном сиденье, мужчина напротив нее на откидном. У него интересная внешность. Он немного похож на ее отца. На нее — ноль внимания. Они выходят из такси у вокзала, это Кинг-Кросс; теперь она знает, а тогда не знала. Напротив вокзала забегаловка. Снаружи над входом вывеска со списком всех предлагаемых блюд, список длинный, буковка к буковке. Пока они с мужчиной ждут у перехода через дорогу, она показывает на вывеску. Смотрите, говорит она мужчине. СОКИГРИЛЬ. Смешно. Но мужчина не слушает. Переходя дорогу, он крепко хватает ее за плечо и, не отпуская (у нее потом с неделю не сойдет синяк), тащит в переулок и нажимает кнопку у двери в стене. Кто-то там в доме нажимает другую кнопку, и дверь открывается. Мужчина толкает ее внутрь. Лестница пахнет дезинфекцией. На площадке второго этажа он открывает ключом какую-то дверь и пихает Же в комнату. У окна стоит мужчина. В комнате никакой мебели, никакой обстановки — ни ковра, ни стула. Пусть сядет, говорит мужчина у окна. Я дал ей тридцатку, говорит первый и глядит на нее. Сесть можно только на пол. Она быстро садится. Мужчина, стоя у окна против света, рассматривает ее с ног до головы. Он идет через комнату, кивая головой и бормоча себе под нос. Подойдя к ней вплотную, он засовывает руку за пазуху. И достает книгу. Мужчина открывает ее и держит над головой Же, в сантиметре над волосами. Он пахнет кремом от облысения. И несколько часов подряд, пока она наблюдает, как свет позднего утра переходит в дневной, а потом в вечерний, двое мужчин поочередно читают заклинания, держа книгу у нее над головой. Они молятся о ее спасении и прощении. Держатся так, словно ее здесь нет. Наконец, когда один удаляется в туалет, а второй погружается в транс, она встает и уходит. Дверь захлопывается позади сама собой, и вот она снова на улице. Мимо идут люди. На нее никто не смотрит. Ее вырвало в мусорный бак. И сразу охватило чувство дикого голода. Выйдя обратно на оживленную улицу, она заказывает в той забегаловке кебаб. Дает продавцу одну бумажку в десять фунтов и кладет сдачу в карман, где лежат две другие сложенные купюры. У вас смешная вывеска, говорит она продавцу, который срезает мясо с крутящегося стержня. Тогда она еще умела произносить слова целиком. На ней написано: Соки. Гриль. Но между словами нет пробела, и получается соки-гриль. Но мужчина не понимает. Он бросает на нее равнодушный взгляд и протягивает тарелку. У него на усах жир. Наверное, клевая работа, здесь всегда можно поесть.
Еще: ей четырнадцать, она только что вернулась из школы. Сейчас четыре часа, они с мистером Уайтло трахаются в гостиной. Когда она пришла домой, он был у них. Он торчал тут целый день — развешивал в комнатах жалюзи по просьбе ее матери. Ему перевалило за сорок. Он похож на Патрика Даффи из «Далласа», только седины побольше. Ее мать наверху, принимает душ. Она ничего не услышит, титан шумит. О, господи, говорит мистер Уайтло. Лицо у него блестит от пота, лоб пересекают морщины. Глядя на них, она вспоминает изображение системы огораживания в Шотландской Истории, том третий. Он смотрит поверх ее головы. Там по телевизору идет мультик про Вуди Вудпекера. Она слышит музыку и периодически звук трещотки, это Вуди смеется. Неожиданно ее осеняет: а вдруг одновременно мистер Уайтло смотрит телевизор? О, господи, стонет он, словно его тошнит от мультика. А потом говорит: Дженет. Пусти. Пусти спину. Ты слишком крепко держишь. Не впивайся ногтями. Господи. Пусти. Ах ты, маленькая. Ах ты, чертова. Она делает не так. |
