– Похоже, Надю в прошлом декабре что-то внезапно отвлекло, раз она не продала коллекцию, – продолжала художница. – Судя по всему, более важная сделка. Но то же произошло и в январе, и в феврале, и в марте – ведь там сплошные праздники, фарфор идет на ура. А вот апрель пустой месяц… В апреле она уехала…

Александра умолкла, не нарушал воцарившегося молчания и Сергей. Женщина в молчании осмотрела комнату Лиды, мельком заглянула на кухню… Ее не покидало ощущение, что она занимается чем-то противозаконным, и все тяжелее становилось на сердце. Из этого дома ушла жизнь, ее сменила гнетущая, безнадежная пустота. Александра вновь вернулась в комнату Нади и, остановившись напротив серванта, открыла дверцы. До этого она старалась ни к чему не прикасаться.

– Даже обезьяна с бубном осталась… – пробормотала она, оглядывая скопище фигурок на верхней полке. – А ведь Надя собиралась везти ее покупателю, с которым уже точно договорилась…

– Обезьяна? – Сергей подошел и остановился вплотную к ней так, что женщина задыхалась от резкого запаха его одеколона. – А, вот эта, смешная? Я тоже ее заметил… Мне она больше всех понравилась, хотя я в этом ничего не понимаю. Она ценная? Старинная?

– Совсем не старинная, – покачала головой Александра. – Ей и десяти лет еще нет. Но очень редкая!

Она осторожно сняла с полки маленькую статуэтку, изображающую обезьянку, одетую по европейской моде середины восемнадцатого века. На обезьянке был нежно-зеленый камзол с кружевным жабо и лиловые панталоны в полоску, до колен. В одной лапе обезьянка держала бубен, другую занесла для удара.

– Эта фигурка была сделана совсем недавно, в две тысячи шестом году, в честь трехсотлетия Мейсенской фарфоровой фабрики. – Художница показала обезьянку Сергею со всех сторон, а затем предъявила знаменитое синее клеймо в виде двух скрещенных мечей на донышке статуэтки. – Перед нами так называемый двадцать первый музыкант знаменитого «Обезьяньего оркестра», созданного великим мастером в середине восемнадцатого века. «Обезьяна с бубном» создана по эскизу восемнадцатого века современным мастером. Это лимитированная серия, всего триста экземпляров. После того как серия была отлита, форму торжественно разбили в присутствии свидетелей.

И, возвращая статуэтку на полку, Александра со вздохом заключила:

– Конечно, немедленно появились подделки, и немецкие, и чешские, и китайские. Но эта, как говорила Надя, подлинная. Сперва она сомневалась… Но по ряду признаков установила, что это все же настоящий Мейсен. У нее ведь чутье невероятное…

– И сколько стоит такая обезьянка? – Сергей с благоговением следил за тем, как Александра поправляет статуэтку на полке и запирает дверцы серванта на ключ.

– Подлинная – около миллиона рублей. Это если повезет купить подлинную, они все уже давно на руках у коллекционеров. Подделку можно без проблем купить тысяч за двести. Я вам за неделю найду штук десять, с оптовой скидкой. Конечно, уже за несколько шагов будет видно, что это «дебильный Мейсен», как говорила Надя. У поддельных фигурок и форма грубее, и проработка ниже, ну и, глядя на мордочку животного или на человеческое лицо, сразу можно усомниться в подлинности. Выражение, как правило, отсутствует… Сразу ясно, что перед вами – безмозглая штамповка. В настоящем Мейсене заключена некая магия… Волшебство! Именно оно сводит с ума людей и заставляет их швыряться деньгами.

– Вот как… – протянул мужчина. – Мне этого не понять, конечно. Я в искусстве не разбираюсь… У меня небольшой бизнес…

Александра почти не вслушивалась в его слова.