Кто, кто… Конь в пальто! Интересно, как себя вела бабушка, когда мама познакомилась с папой? Тоже твердила ей об учебе?

И почему бы маме не высказать свои замечания и вопросы Максу в глаза? Он бы нашел подходящий ответ, она бы успокоилась. Рядом с Максом все тают, даже моя мама.

С этими мыслями я и нырнула в море. Вода, с утра еще прохладная, приятно освежила голову. Я погрузилась еще раз, вновь невольно представив рядом Макса: он скользит рядом со мной, любуется тем, как я плаваю. Я хорошо плаваю. Ему понравится.

Я застонала, хлебнула соленой воды и быстро вынырнула. Если так пойдет дальше, заработаю нервное расстройство, как Лерка Маркелова, и меня под сирену кареты «Скорой помощи» увезут в психушку. Или в Египте никуда не возят? Сразу складируют в пирамиды и уходят пить дневной чай?

Эх, Лерка, Лерка… Как ты там сейчас? И как твоя новая крыса, прижилась? Как вы там все? Наверное, Пашка старательно ходит на тренировки по фехтованию и вымещает свое расстройство на подвернувшихся противниках, а могучая троица во главе со Стешкой гадает, куда мы с Максом одновременно исчезли.

Там у них сейчас хорошо — осень. Небо в тучах, из которых сеет бесконечный дождь. На улицах грязь, все оделись в черное и коричневое, отчего город превратился в безликое траурное шествие. Холодно. Может быть, выпал снег.

От этого воспоминания мне стало зябко. Я быстрее заработала руками и ногами, доплыла до буйка, поднырнула под него раз-другой и повернула к берегу.

В воде кажется, что я совсем не загорела. Странно, вроде бы столько же провожу времени на солнце, сколько и мама, но загар ко мне не липнет. Наверное, это от волнения. Макс приедет, а я все еще зеленого цвета. Надо загореть!

Я поспешно выбралась на берег, выдвинула лежак из-под зонтика с решительным намерением взять сегодня от солнца все.

Хватило меня минут на пятнадцать. Солнце палило нещадно, пришлось забраться обратно под навес.

Я достала книгу — Бунин, «Солнечный удар». «После обеда вышли из ярко и горячо освещенной столовой на палубу…»

А волн совсем нет. Море без волн какое-то странное. А горизонт размытый, и к нему совершенно не хочется стремиться. Хочется лежать без движения и не шевелиться…

«Ich liebe dich. Ich komme zuriick». Эти слова безостановочно звучали у меня в ушах. «Я люблю тебя. Я вернусь». Макс сказал мне перед тем, как уехать. Конечно, вернется. Ведь я так жду!

Надо мной захрустел соломенный зонтик. Я вновь посмотрела на полоску горизонта, в которую упиралось сине-бирюзовое море. Его яркий свет казался неестественным. Сейчас ветер поднял мелкие волны, они безропотно разбивались о песчаный пляж и убегали обратно. По мелководью носились дети.

Сердце глухо стукнуло, напоминая мне о том, что не стоит себя понапрасну терзать.

Я подняла книгу к глазам, но строчки разбегались, чужая любовь казалась враньем. Накинув на лицо панаму, я глубоко вздохнула, пытаясь успокоить разошедшееся сердце. Но оно продолжало стучать. В прохладной тени стало жарко, ладони вспотели. Тревога заставила меня сесть, осмотреться.

Неспешные официанты цаплями вышагивали с подносами между отдыхающих. Неестественно красные, зеленые и оранжевые соки, прикрытые фольгой, грелись в фужерах на подносах. Трепетал от ветра флаг на будке спасателя. В двух шагах от меня женщина строила из песка замок.

Вроде бы все в порядке…

— Пойдешь завтракать? — Мама снова подняла поля шляпы.

— Да, проголодалась… — медленно ответила я, оглядываясь.

Что со мной? Откуда взялся страх? Сердце выпрыгивало из груди, дышать становилось тяжело, пересохло в горле. Все это могло означать только одно — поблизости вампир.

Вампир! Макс!

Я бежала с пляжа, на ходу завязывая парео.