Смущенный, он вернулся наверх, к солнцу. Посещение библиотеки в Лимассоле напомнило ему о другой, той, которую он искал. Что-то побудило его прийти сюда, хотя он и сам не мог с уверенностью сказать, что именно. Он остался в замке ещё на два дня, из чистого упрямства. Горожане с удивлением смотрели на странного мрачного седого незнакомца, который бродил по их руинам.

А потом Эцио вспомнил. Три века назад Кипр принадлежал тамплиерам.

ГЛАВА 6

Венецианские власти – или некто, стоящий за ними – явно собирались как можно дольше задержать Эцио. И когда он встретился с ними, это стало совершенно ясно. Флорентийцы и венецианцы могли быть конкурентами, они могли презирать друг друга, но они жили в одной стране и говорили на одном языке.

Но для здешнего губернатора это не имело никакого значения. Доменико Гарофоли был похож на карандаш – такой же длинный, тонкий и серый. Черные одежды из дамаста с изящными узорами висели на нем, словно тряпье на пугале. Тяжелые золотые кольца, инкрустированные рубинами и жемчугом, свободно болтались на костлявых пальцах. Губы его были столь тонкими, что когда он молчал, их вовсе не было видно на лице.

И, конечно, он был неизменно вежлив, хотя действия Эцио накалили отношения между османами и венецианцами в регионе. Но при этом губернатор ничего не собирался предпринимать. Ситуация на восточном материке – вдали от прибрежных городков, намертво вцепившихся в Средиземноморье, словно пальцы висящего над обрывом – была чересчур опасна. Влияние турков в Сирии было велико, и венецианцы опасались, что амбиции османов распространятся и дальше на запад. Любая миссия, не одобренная официально обеими сторонами, могла спровоцировать международный конфликт с самыми тяжелыми последствиями. По крайней мере, это оправдывало Гарофоли.

Именно поэтому Эцио решил найти себе союзников среди соотечественников, живших на Крите.

Он сидел и вежливо слушал, как губернатор сухо бубнит в полголоса, а потом решил взять дело в свои руки.

Тем же вечером он отправился на первую разведку в доки, где было пришвартовано множество судов. Доу из Аравии и Северной Африки бились бортами о венецианские «Роккафорте», [Тип грузового парусника.] галеры и каравеллы. Голландский флейт [Небольшое трёхмачтовое торговое судно 17 века. Временной разрыв оставим на совести автора.] производил сильное впечатление; на борту корабля работали люди – грузили огромные рулоны шелка под бдительным присмотром вооруженной охраны. Когда Эцио разглядел их груз, то понял, что флейт отправляется к себе на родину, в то время как самому ассасину нужно было на восток.

Эцио двинулся дальше, держась в тени – темный, едва заметный силуэт, гибкий и ловкий, как кошка.

На разведку ушло ещё несколько дней и ночей. Эцио всегда брал с собой всё необходимое, на случай если ему повезет и удастся сразу отплыть. Но каждая вылазка оканчивалась одинаково. Люди узнавали Эцио, ему даже пришлось пойти на хитрость, чтобы скрыть свою личность. Но даже в этом случае ассасину не удавалось найти капитана, который бы согласился отвезти его до пункта назначения. А если такие и находились, то они, по непонятным причинам, отказывались взять Эцио на борт, независимо от того, какие взятки он предлагал. Ассасин уже хотел снова пойти к Бекиру, но, в конце концов, передумал. Бекир и так уже слишком много знал о его планах.

Пятую ночь он снова встретил в доках. На этот раз в порту было меньше кораблей. Где-то в стороне ходил ночной патруль, который нечасто появлялся в доках. Фонари караульных покачивались на длинных шестах, мечи и дубинки солдаты держали наготове, но никто не собирался на них нападать. Эцио прошел в дальний конец порта, где были привязаны небольшие судна. Расстояние до материка было не очень большим. Возможно, если ему удастся… одолжить… одну из этих лодок, он сможет сам проплыть около семидесяти пяти лиг.