– О’кей, – спокойно сказал отец, – я забираю тебя к себе. Только лекарств купим.

За завтраком все молчали, даже Стефа. Допивая чай, папа спросил:

– А кто вообще в полицию позвонил?

Захар пожал плечами.

– А что ты вообще знаешь?! – взорвался отец. – Твоему тренеру статью уголовную шьют, а ты только плечами жмешь! Ты понимаешь, что его реально посадить могут?!

Захар уткнулся в чашку.

– Ты ответить что-нибудь определенное можешь?! Бил тебя Егоров или нет?

Захар помедлил… и снова пожал плечами.

Отец грохнул по столу ладонью.

– Так! Через пять минут жду в машине! С вещами! Ты едешь в лагерь и там все разруливаешь! Пора уже отвечать за свои поступки!

Стефа вжала голову в плечи и выскользнула из кухни. Отец одним глотком допил чай и тоже вышел.

– А я ведь знала, что это ты Стефу в подвале запер, – непонятно зачем сказала тетя Карина. – Еще тогда знала.

– Вернулся?

Тот кивнул. Егоров смерил его взглядом.

– Переобуваться – и на паркет!

Захар переобувался и выискивал взглядом Полину. Ее вел по паркету Лев – уверенно и нагло. «Ничего! – подумал Захар. – Сейчас вернешься к своей Светочке!» Но дойти до Полины не успел.

– Куда? – рявкнул Егоров. – Вон твоя партнерша!

Только теперь Захар заметил Свету, которая стояла рядом и с надеждой заглядывала ему в глаза.

– А что мне с ней танцевать? – буркнул Захар. – У меня композиция под Полину заточена.

– Перезаточим, – усмехнулся тренер. – Марина!

Помощница, которая обычно занималась малыми, сегодня почему-то ошивалась в зале. Видимо, бросила мальков на стажеров.

– Придумай им программу, – бросил Егоров. – И учти – у Кузнечика руки вымахали, он ими работать пока толком не умеет. Так что позировки партнера – максимально простые. А Света, – он критически осмотрел парнершу Захара, – с ней все нормально, ее не жалеть.

И он отправился гонять Федора с Леной, а Марина, с трудом пряча радость, захлопотала:

– Сейчас все поставим! Вы не волнуйтесь, я несложную композицию сделаю, я же понимаю… Так, Света, Захар, начнем со спин-поворота…

Композиция и правда оказалась простой. Даже, пожалуй, примитивной. И это было еще унизительнее, чем насмешки Егорова.

Не было сил смотреть на Льва, который переодевался с видом чемпиона всех времен и народов. Да и рука болела нещадно.

Визгливые интонации Лены он услышал издалека и заранее поморщился. Ленка орала редко, но уж когда входила в раж, стены дрожали, а люди разбегались.

– Как ты мог? – кричала Ленка. – Кто тебя просил языком ляпать?

Федор (скорее всего, ее собеседником был именно он) невнятно бубнил в ответ.

– Нормально, обвинить человека и не думать, что это серьезно!

В ответ опять невнятный бубнеж.

– Ты хоть понимаешь, что теперь сам будешь отвечать, ты хоть понимаешь, что наделал вообще!

– Заткнись! – неожиданно голос Федора обрел громкость и твердость.