— Ой, пора мне! — заторопилась я, взглянув на часы. — Спасибо за экскурсию. Видать, не судьба мне на вашей яхте покататься!

— Ты не огорчайся! Женись на миллионере, зафрахтуйте другую яхту и в путь!

— Сам-то откуда? — улыбнулась я парнишке.

— Из Судака. Там живу, там и яхт-клуб наш. А то приходи, может, возьмут тебя моим помощником. Я бате давно говорю, что несподручно одному-то…

— Нет, спасибо! У меня морская болезнь. Пока, юнга. — Я махнула пареньку рукой и сбежала по трапу.

До отплытия кораблика в Судак оставалось пять минут, поэтому я сразу взяла довольно интенсивный темп.

«Хороши бы мы были с Дуськой, — думала я, активно работая руками и ногами, — если б остались следить за Хоботом здесь! А эти-то два придурка, Петюня с Денисом… ха-ха-ха! Помчались! Тетка, видишь ли, прокаженная! Умора! А все-таки интересно, почему это дядю Геру Хоботом прозвали?»

Размышляя таким образом, я едва не опоздала на родной «Крым 58»: матросики уже убирали сходни, когда я подлетела к теплоходу.

— Ой, а чего это вы раньше времени на целую минуту отчаливаете? Ну-ка, перекиньте даме трап! — приказала я ребятам.

— А у дамы есть билетик? — весело подмигнул конопатый матросик.

Вот тебе раз! Билеты-то у Дуськи! Я набрала побольше воздуха в грудь и заорала во всю силу легких:

— Дуська, выходи! Меня не хотят брать на борт!

Пассажиры на теплоходе с интересом наблюдали, как я пытаюсь перекрыть мощный теплоходный гудок. За их спинами я разглядела лицо сестрицы. Она пробиралась к выходу, подняв вверх руку с какими-то бумажками. Я догадалась, что это наши билеты.

— Пропустите девушку! Она со мной! Вот наши билеты! — надрывалась Евдокия. В общем, сцена напоминала мне погрузку Кисы Воробьянинова на теплоход «Скрябин». «Бред!» — решила я и благополучно миновала веселых матросов.

— Я уж собралась за борт прыгать, смотрю — ты несешься как угорелая. Фу, чем это от тебя воняет? Ну, рассказывай! — велела Дуська.

— Ага, сейчас. И вовсе не воняет от меня, а пахнет обалденно дорогими духами «Джой». Ты, Дусь, поесть бы чего принесла. А то у меня, кроме твоего дусьбургера и мартини во рту ничего не было!

— Чего врешь-то? А шашлык? — почему-то обиделась сестра.

— Да ну, какой это шашлык? Его даже собака есть не стала. А помнишь, Дусь, Ромка с Венькой шашлык делали? Вот это был шашлык! — Я даже зажмурилась, вспоминая сочные куски хорошо прожаренной нежнейшей свининки, замаринованной особым способом, с лучком и помидорчиками. Перед мысленным взором один за другим проплывали шампуры с шипящим мясом. Чуть позже к ним присоединился и кетчуп с бутылкой красного вина. Подумав, вино я отвергла. Вместо него я представила ароматную зелень, свежие пупырчатые огурчики и хлебный квас. Застонав, я открыла глаза. Передо мной, источая умопомрачительный запах, стоял глиняный горшочек с тушеным мясом. Сверху, в бульоне, плавала петрушка с укропом, морковкой и картошечкой. Рядом стоял запотевший стакан с холодным пивом. Точно такой же набор устроился возле Дуськи.

— Евочка, солнышко ты мое крымское, как же я тебя люблю! — пробормотала я, и некоторое время была недоступна для окружающей действительности.

Насытившись, я отхлебнула пивка, икнула и уставилась на Евдокию слегка осоловевшими глазами:

— Так о чем это мы?

— Мы о моем женихе, о Хоботе. Удалось что узнать, Жень? — закидывая горсть фисташек в рот, напомнила Дуська.

— Ха! Или ты меня плохо знаешь? — Я принялась копаться в шортиках в поисках фотографии.