— Да-а, — протянула Дуська, — и такими вот махинациями занимается Хобот, за которого я чуть было не вышла замуж! Жень, а как ты думаешь, он продает подлинники или искусные подделки?

— Откуда ж мне знать? Я у Германа Максимовича икон не видела. Кстати, иногда бывает очень трудно отличить настоящую икону от новодела.

— Жень, — не унималась сестрица, — а ты говорила, что Хобот Рублева продает. Откуда узнала?

— Так ведь у Марго в книжке был записан канон Андрея Рублева. К тому же упомянуты названия. Звенигородский чин, к примеру. Его только Рублев писал. Опять же деисус Владимирский… Сомневаюсь, правда, что его можно вывезти. Картинки-то по три метра высотой! А там, кто знает!

— А про Рублева расскажи? — попросил притихший фотограф.

— Хватит на сегодня. Потом как-нибудь, ладно? А сейчас пойдем искупаемся и обедать, а то у меня в горле пересохло и живот к спине прилип, — для убедительности я похлопала себя ладонью по животу.

Вскоре мы, разомлевшие от солнышка и сытного обеда, вернулись домой. Ванька убежал, пообещав завтра с утра вернуться, Зайка ушла в комнату к своим приятелям делиться впечатлениями, а мы втроем уселись в тени деревьев и не торопясь принялись попивать пивко, предусмотрительно купленное по дороге домой. Хлопнула калитка, и перед нами возник новый жилец, о котором утром сообщил полковник.

«Действительно, на корейца похож!» — подумала я, окинув пришельца взглядом.

Невысокого роста, но жилистый и крепкий, как молодой дуб, паренек лет двадцати пяти. Впрочем, у азиатов сложно определить возраст, им легко можно дать и двадцать, и тридцать, и даже сорок. Только глубокие старики отличаются от остальной части населения.

— Здравствуйте, — улыбнулся кореец, — я ваш новый сосед.

Его слегка раскосые глаза внимательно оглядели всех нас.

— Меня зовут Чен. Разрешите, я присоединюсь к вашему пиру? Узнаем друг друга поближе. Вам долго еще отдыхать? — улыбка не сходила с лица Чена.

— Больше недели, — ответила Дуська и пригласила: — Присоединяйтесь, будьте любезны!

— Минуточку, пожалуйста. — Кореец скрылся на кухне, громыхнул дверцей холодильника и вернулся к нам. В руках он нес двухлитровую бутылку пива и пакет соленых орешков, которые в Судаке продавали вразвес.

— А вы сами откуда? — поинтересовалась Евдокия, когда церемония знакомства была окончена.

— Давайте на «ты», а то неудобно как-то… — предложил Чен. — Вообще-то я из Сеула, но сейчас учусь в Киеве, в университете, на экономическом факультете. А ты?

Дуська вкратце пересказала свою биографию, при этом забыв упомянуть обо всех своих мужьях. Правда, весьма туманно намекнула на несчастную любовь. Кореец внимательно слушал с неизменной полуулыбкой на лице, однако глаза его не улыбались, а настороженно ощупывали каждого из нас. Помнится, Вениамин как-то рассказывал про одного корейца, то ли друга, то ли приятеля. По его словам выходило, что эти самые корейцы очень умные, хитрые и осторожные. Лучше, как сказал Веник, иметь пять врагов русских, чем одного корейца. Они редко прощают нанесенные обиды и крайне неохотно идут на компромисс, но зато и друзья корейцы верные и преданные. Что ж, будем дружить, подумала я, обращаясь к Чену:

— А почему ты один? Без девушки?

— Она приедет через три дня, — улыбнулся он.