— Я тебе завтрак оставлю, а чайник сам разогреешь. Только за печкой смотри, чтобы не погасла.

Сообразив, что эти указания могут продолжаться до бесконечности, Влад кивнул и, поднявшись, шагнул к дверям.

— Вы меня на ужин звать пришли или разговоры разговаривать? — не очень вежливо перебил он хозяйку.

— Вот уж точно с голодным мужиком разговаривать бесполезно, — рассмеялась в ответ Дженни. — Пошли, всё готово уже.

Ужин прошёл за весёлым щебетом Санни, тараторившей без умолку, и добродушными улыбками Дженни, с которыми женщина наблюдала за ней. Словно специально, Санни то и дело обращалась именно к нему, заставляя разведчика принимать в разговоре участие. Отправив девочку спать, женщина присела к столу и, помолчав, тихо сказала:

— Я тебя попросить хотела, да не знаю, как сказать. Понимаешь, девчонка без отца росла. Я её с пяти лет одна воспитываю, вот она и тянется к тебе. Ты не отталкивай её, ладно?

— А вы не боитесь? Я ведь для вас посторонний человек.

— Не боюсь. Слышала я, как вас в вашу службу отбирают. Так что, если бы у тебя какие-то отклонения в психике нашли, не взяли бы. Так что? Поможешь ей понять, что такое с мужчиной общаться?

— Я постараюсь, — кивнул Влад. — А где её родители?

— После гибели Пьера корпорация в очередной раз попыталась захватить Мишеля. Они не родные братья, так что с гибелью Пьера далеко не всё ясно. Поселенцы, узнав, что с планеты собираются забрать единственного врача, подняли бунт. Во время него они и погибли. Наёмники расстреляли. Шуму много было. Ведь повстанцы генетическую лабораторию разнесли. Думали, потеряв её, корпорация отступит, чтобы не тратить огромные деньги на восстановление. Но вышло наоборот. Корпорация наняла отряд наёмников, и те принялись просто расстреливать нас. Потом наёмников забрали, а корпорация принялась восстанавливать лабораторию, попутно завозя на планету новых поселенцев.

Голос женщины звучал глухо. Почти безжизненно. Слушая её, Влад уже несколько раз мысленно пожалел, что осмелился бередить не зажившую до конца рану. Дождавшись, когда она замолчит, разведчик осторожно взял её натруженную ладонь правой, живой, рукой и, осторожно пожав, тихо сказал:

— Простите, Дженни. Вы не обязаны были отвечать.

— Ничего. Теперь уже почти не больно, — улыбнулась она, легко пожав ему руку в ответ.

— И не беспокойтесь за Санни. Я её не обижу. И никто не обидит, пока я жив. Слово даю.

— Она сказала, что ты установил взрывчатку так, чтобы не убить Рика. Это правда?

— Я не кровожаден. Пусть это будет ему предупреждением. Но в следующий раз предупреждения не будет.

— Хорошо. Не надо, чтобы девочка привыкала к крови. В нашей жизни её и так больше, чем надо. Даже если это кровь животных.

Они проговорили ещё несколько часов, разойдясь по своим комнатам далеко за полночь. Буквально рухнув на свою кровать, Влад устало вздохнул и закрыл глаза. Наконец этот долгий день закончился.

Он надеялся, что после столь удачного похода ему дадут возможность отдохнуть, но вызов от генерала поступил уже в тот же вечер. Троекратный мигающий сигнал красного цвета, сопровождаемый зуммером, означал, что ксеноброн Альказ должен немедленно явиться в зал совета штаба. Поднявшись, Альказ потянулся всем телом и, чувствуя себя почти обновлённым, отправился по вызову.

То, что его вызвали, не дав даже как следует перевести дух, означало только одно. Произошло что-то, что требует срочного вмешательства лучшего офицера флота. Это могло быть только столкновение с противником, которого Альказ отлично знал и даже умудрился испробовать на прочность.