– К ней не надо обращаться, – ответила Арда. – Если хочешь что-то сказать, говори мне. Я передам. Будешь повсюду сопровождать Богиню, оберегать ее от лихих людей, а по ночам сторожить покои.

Так и тянуло сказать, что он сам лихой человек, но Рейн сдержался. Если хочет сбежать, надо прикинуться покладистым. Усыпить бдительность вольных.

Продолжить инструктаж Арде помешало возвращение госпожи. Закончив купание, она прошла мимо Рейна абсолютно нагая. Ни капли смущения. Словно он не мужчина, а одна из ее служанок. Прямо обидно. С другой стороны, какое ей дело до раба? Он для нее пустое место. Потому и не стесняется.

Госпожа встала по центру комнаты, и служанки принялись обсыпать ее порошком из чаш. Постепенно кожа снова приобретала золотой цвет. Вот в чем секрет! Порошок не впитывался, как крем, а ложился на кожу вуалью. Чуть прикоснись и нарушишь целостность, останутся следы. Неужели все ради того, чтобы узнать, дотрагивался ли кто-то до Богини? Или смысл глубже? Рейн впервые пожалел, что мало интересовался местными обычаями. Сейчас бы не чувствовал себя бараном.

Видя любопытство Рейна, Арда поторопилась увести его под предлогом получения формы. Переодеться действительно не мешало. На нем была серая роба с последнего места работы в конюшнях. Там никого не заботила внешность рабов. Чистить навоз можно хоть голым. Но дворец не конюшни, надо соответствовать.

В хозяйственной части ему выдали форму. Вольные частенько заводили телохранителей. Те ходили за хозяевами по пятам, но защищать было особо не от чего, и рабы в основном исполняли прихоти господ. Непыльная работа. Рейн никогда не думал, что она достанется ему. Не тот уровень. В телохранители брали надежных и уж точно не убийц.

Ему разрешили вымыться. Какое это было наслаждение! Смыть с себя вонь конюшен и дней, проведенных в бегах, когда даже поесть толком не удавалось, а уж о гигиене и не вспоминал. После купания, переодевшись, поймал свое отражение в зеркале. Лицо заросло щетиной, темные волосы рваными прядями спадали на светло-карие глаза. За их цвет мальчишки в деревне дразнили его солнечным, хотя до медовых глаз гелиосов ему далеко.

Рейн не помнил, когда стригся в последний раз. Прямо лохматая собака. Он пятерней зачесал волосы назад, стараясь придать себе приличный вид. Ерунда, конечно, но хотелось выглядеть хорошо.

Черные брюки и рубаха с кожаными вставками-броней сидели на худощавом теле идеально. Впервые за пять лет рабства выдали одежду его размера, да еще из качественной ткани. Кожа дышала, что важно в жарких условиях Иллари. Если так пойдет дальше, он почувствует себя вольным.

Арда осмотрела его с пристрастием, словно скотину перед покупкой. По лицу непонятно, понравился или нет, хотя скорее нет. Не доверяла она ему. Была б ее воля, отдала на рудники. Повезло, что решение принимает не она.

Следом за одеждой Рейну вручили оружие. Он дар речи потерял при виде ножен. Оружие? Ему? Беглому рабу, осужденному пожизненно? Нет, он, разумеется, взял ятаган, вытащил на свет, полюбовался кривым лезвием. Уже и забыл, когда держал оружие в руках. Пока прикреплял ножны к поясу, не покидало ощущение неправильности происходящего.

– Кто распорядился выдать ятаган? – спросил он раньше, чем успел испугаться – вдруг отберут.

– Госпожа, – в голосе Арды сквозило раздражение. – Сказала, что у телохранителя должно быть оружие, иначе как он будет ее защищать.

А госпожа не подумала, что этим самым оружием он ее убьет? Может, она просто дурочка. Хорошее объяснение ее странного поведения. Рейн едва сдержался, чтобы не опробовать ятаган немедля, но время для побега было неподходящим. Лучше дождаться ночи.

Арда не сразу вернулась в покои госпожи. Перед этим покормила Рейна на общей кухне для слуг и рабов. В последний раз он так вкусно ел дома.