Она вздохнула и налила гостье чаю, придвинула печенье:

– Грейтесь. Паршивый выдался ноябрь, я сама болею, и дети все больны. Так о чем вы хотели спросить?

– А что же случилось после армии? – осторожно поинтересовалась Саша, принимаясь за чай. – Почему он стал спиваться?

– Потому что решил всерьез заняться живописью, а всерьез у него не получалось, – пояснила та, укутывая заварочный чайник. – Стал искать, кому бы картины показать. Из знающих людей.

А его никто не хвалил. Никто! Парень расстраивался, метался… Стал в себе сомневаться. Ну и давай зашибать. Компенсировать неудачи, так сказать. Он ведь сразу после армии женился. Девица – Бог знает кто. Уехал от родителей. И все равно сюда бегал. Сядет во дворе с алкашами и…

– Я вижу, вы его очень хорошо знали!

– Вместе выросли, – грустно сказала женщина и вдруг спохватилась:

– Кстати, меня зовут Люся.

Саша тоже представилась. Хозяйка секунду испытующе смотрела на нее и вдруг предложила:

– Выпить хотите?

Такое предложение в свете рассказа про алкашей звучало пугающе. Но Саша не стала отказываться. В комнате, несмотря на два обогревателя, было очень холодно. Потолки здесь были высокие, метра четыре, и воздух, не успев нагреться, сразу остывал. Люся нагнулась и откуда-то из-под дивана выхватила водочную бутылку на четверть литра:

– Единственное средство не помереть в такую стужу. Вы не думайте, что я злоупотребляю. Так, жизнь заставляет.

Она вынула из буфета две стопочки и разлила водку.

– Закусывать особо нечем, я не была в магазине. Вот дети из школы вернутся, тогда что-нибудь принесут. Я, дура, так радовалась, когда мы всю эту квартиру заняли! Представьте, какая роскошь – четыре комнаты, кухня пятнадцать метров, кладовка!

Ну а что теперь? И месяца не проходит, чтобы не было какой-то аварии. То в подъезде батарею рванет, то у нас труба потечет, то проводка начнет искрить… Безобразие. Лучше в новом доме жить, но поймите, такие хоромы бросать жалко…

Саша, выросшая в двухкомнатной хрущобе, ее прекрасно понимала. Выпив, Люся раскраснелась и стала еще разговорчивей:

– Значит, будете писать об Иване. Здорово! Вы, главное, не пишите, что он был алкоголиком. И так о нем никто хорошего не скажет. Да разве в том беда, что он выпивал?

– А в чем? – Саша для вида вынула блокнот и ручку. – Скажите, а вы не замечали в нем никакого… Надлома, что ли?

– Армия его сломала, – подтвердила Люся. – Он вернулся совсем другим. В первые дни я ничего не замечала. Ну, я тогда была занята собой, у меня как раз роман бурный раскручивался… Мне казалось, он был такой, как всегда. Но потом…

Женщина задумалась и сказала, что особенно ей запомнился один вечер. Это было вскоре после того, как Иван вернулся из армии. Телефон висел в коридоре, на стене возле ванной комнаты. Он был приколочен намертво, а под ним стоял табурет. И эта система была очень неудобна – разговоры слышали все соседи. Так что обычно уходили с телефонной трубкой в ванную и прикрывали за собой дверь. Закрыть ее плотнее не позволял провод, так что обрывки разговоров все равно было слышно.

– Мне как раз очень нужна была ванная, у меня свидание намечалось, хотела голову помыть, – рассказывала Люся. – А Иван засел там с телефонной трубкой и говорит, говорит… Ну, я сперва сидела у себя в комнате, потом стала по коридору ходить.

Наконец не выдержала, стукнула в дверь, приоткрыла ее и говорю: «Ваня, заканчивай, мне ванная нужна».