— Я полагаю, — сказал Анса, — что вы уже имеете такие сведения.

— У нас есть в других странах доверенные лица, которые охраняют наши интересы. У них есть способы безотлагательно связываться с нами. Но сейчас, когда Гассем приводит в движение свои войска, возникает ряд трудностей. Какое-то время будет большая неразбериха. Кто-то, кому король Гейл доверяет полностью, должен быть там для наблюдений. — Она пристально посмотрела на него твердым взглядом.

— Вы полагаете, что я должен в одиночку поехать туда, в самый центр нашествия Гассема? — Он искал приключений, но ничего подобного и не предполагал.

— Нет, — Бел отрицательно покачала головой. — Не один. С ней. — Теперь она кивнула в сторону Фьяны. — Кто-то, кому мы доверяем полностью, тоже должен поехать.

— Что! Поехать в одиночку самоубийственно. Но будучи обремененным женщиной, это… — он не находил слов, чтобы описать тяжкие последствия такого шага, — ну, еще хуже, чем самоубийственно.

— Обремененным?! — возмутилась Фьяна. — Мы еще посмотрим, кто станет бременем в этом путешествии.

— Вы обе так говорите, как если бы я уже согласился на это безумие!

— Бел сказала, что поеду я, — сказала ему Фьяна, — значит, так оно и будет.

— И ты поедешь, Анса, — добавила Бел, — потому что это подвиг, достойный великого воина. В конце концов, ты должен сделать что-то такое, что могло быть сравнимо с деяниями твоего отца.

Он знал, что они манипулируют им, используя для этого его понятия о воинской чести и гордости, и все же у них была своя правота. Если Анса даст свое согласие и ему каким-то чудом удастся остаться живым, уже никто не посмеет сомневаться в его достоинстве. Хотя у него не было желания наследовать королевский титул отца, это позволило бы ему занять высокое положение среди военачальников, может быть, даже в чине советника. Его раздражало то, что эти жители Каньона загнали его в угол: теперь ему трудно будет отказаться от этого задания, иначе он предстанет перед ними, и, что еще хуже, перед самим собой, трусом. Особенно после того, как Фьяна не проявила ни малейших опасений по поводу этого поручения, которое, вполне вероятно, может означать для нее смерть или плен в руках Гассема или его королевы, что может оказаться даже страшнее смерти.

— Эта миссия почетна, — проронил он неохотно.

— Более того, — добавила она необходима.

— Очень хорошо, — сказал он, зная, что это, вероятно, и есть его судьба. — Я поеду.

При этом он полностью понимал важность всадников-разведчиков и постоянно высылал их далеко вперед для осмотра пути, по которому должна пройти армия, причем один из воинов должен был периодически возвращаться и доставлять полный отчет.

Посторонний наблюдатель вряд ли принял бы Гассема за короля. За исключением его необычного копья, изготовленного почти целиком из стали, кроме короткой деревянной рукояти, он не носил никаких знаков отличия. На нем не было никакой раскраски и драгоценностей, которые так любили остальные шессины. Его пояс и набедренная повязка были изготовлены из простой красной кожи, он шел босиком. За ним несли его длинный овальный щит черного цвета, точно такой же, что и у воинов-шессинов. Но за Гассемом ритмичным шагом шли тысячи босых ног, и каждый из босоногих, воинов маршировал по его команде, выполняя любые приказания.