– Если это так, то вы непременно будете вместе.

– Я надеюсь.

***

Удивительно, что я смогла уснуть. Возможно, повлияло вино и теплая доброжелательная атмосфера, которой окружила меня Дейзи. Мы долго разговаривали, почти до рассвета, и я вопреки предостережениям Грейсона, выложила ей всю историю своей жизни. Это была так необходимо после месяцев одиночества, которые я провела в этом тихом городке с населением две тысячи человек. Я словно избавилась от тяжелейшего груза, который тащила долгие годы на своих девичьих плечах. Дейзи не давала советов, прекрасно понимая, что я в них не нуждаюсь. Такой сложный день и в противовес ему столь приятное его окончание.

Я проспала. Обычно с Соней мы встаем в семь утра. Мы умываемся. Я варю ей кашу, и мы завтракаем. После прогулка или игры.

Подняв голову с подушки и бросив взгляд на часы, предусмотрительно поставленные на прикроватную тумбочку, я поняла, что время завтрака миновало. И моей дочери нет со мной в кровати.

Как я могла не услышать ее? Резкий приступ паники накрыл меня с головой. Вскочив на ноги, я в чем есть (в мешковатой пижаме, выданной Дейзи) рванула вниз. Они или в гостиной, или на кухне.

Но ни там, ни там никого не было.

– Дейзи, Соня! – закричала я, охрипнув от охватившего меня ужаса. Тут мой взгляд упал на стеклянные двери, ведущие на задний двор. Я замерла, окаменела. Примерно тоже самое случилось несколько месяцев назад в офисе мужа. Но на этот раз я не чувствовала колючек. В сложившейся ситуации, мои личные обиды ушли далеко на задний план. Я просто с легким недоумением наблюдала за мирно беседовавшими за столиком в саду Дейзи и Максом Эвансом, и своей улыбающейся дочерью, которая по очереди обращалась то к одному, то к другому. Откуда-то взялись игрушки, детские книжки, альбомы и фломастеры. Все это горой лежало на столике, на земле, приводя Соню в неописуемый восторг. Когда Соня в очередной раз протянула Максу свой рисунок и карандаш, он скользнул взглядом по дому и заметил меня, шпионившую за ними через двери. Мы молча пялились друг на друга, пока София не разбавила накалившуюся обстановку и не помчалась ко мне с восторженными криками.

– Мам, ты помнишь дядю, который работает с папой. Он привез мне много-много игрушек. Он очень хороший.

– Ты завтракала, милая? – сдержанно улыбнувшись дочери, спросила я у нее, – Доброе утро всем.

– Анжелина, не волнуйся, мы все позавтракали, – ответила Дейзи. Ее глаза лучились теплом. И я медленно оттаяла.

– Все? – удивленно спросила я, посмотрев в синие глаза Эванса. Он был нечитаем и непроницаем. Холоден. Предсказуемо. Как же он смог очаровать Соню? Да, и Дейзи тоже очень нежно на него посматривает, – Ты давно прилетел?

– Да. Часа три назад. Мы не стали тебя будить. Не знал, что привести ребенку, поэтому получилось так много, – спокойно сообщил он. Макс выпрямился, и я обратила внимание, что он одет довольно просто. Футболка поло, джинсы и кроссовки. Его физическая форма не пострадала после длительной болезни, хотя времени на восстановление было достаточно.

– Скажу сразу, чтобы тебя не мучить. Со Старостовым все в порядке, – произнес Эванс, принимая от Сони очередную игрушку, – Отличный заяц, милая. Посмотри, где-то была его подружка, – он наклонился над горой игрушек, пытаясь помочь моей дочери найти еще одного розового зайца. Все это … было за гранью.

– Я не понимаю, что тогда…, – пробормотала я.

– Приведи себя в порядок и спускайся в гостиную. Я все популярно объясню, – сухо произнес Макс, скользнув по мне взглядом.

Черт, я же все еще в пижаме, босая, неумытая и непричесанная.

– Иди, дорогая, а я посмотрю за девочкой, – мягко сказала Дейзи, – У нас тут с ней много дел найдется.