|
Когда отчаяние достигло предела, старуха-разносчица в портовой забегаловке, добрая душа, угостила Мирру кукурузной кашей с жареными томатами, сыпанула горстку сушёных гусениц, налила чашку эрзац-кофе из семян груши – и посоветовала девушке обратиться к Борову, извиняюсь, к стармеху Рудгеру Вандерхузену. Правнучка старухи, мол, год назад обращалась и не пожалела. Говоря о правнучке, которая не пожалела, старуха гримасничала и подмигивала, но Мирра списала это на обезьяньи повадки вудунов. Когда рефрижератор выходил на орбиту Китты, готовясь в назначенный диспетчером час стартовать к далёкому Шадрувану, Мирра сидела сиднем в третьем энергоблоке корабля, положив ладони на холодные, чуть шероховатые пластины трансформатора дублирующего контура, и бормотала освобождающую мантру: «Если есть у меня какие-то энергетические заслуги…»
В трёх опломбированных холодильниках, доверенных попечению Мирры на случай временного сбоя центральной силовой линии, лежал груз охлаждённых стейков. О, это был всем грузам груз! Не дешевая синтетика, будь она проклята, или эрзац для нищебродов, выращенный из стволовых клеток и подкрашенный свекольным соком, а самая натуральная говядина для утончённых желудков героических ларгитасцев, сражающихся на трижды зажопинской передовой научного прогресса. Короче, случись сбой в обеспечении холодильников энергией, и Мирру в ту же минуту пустили бы на стейки, бульон и жареные телячьи мозги с зелёным горошком, о чём ей недвусмысленно сообщил Рудгер Вандерхузен. И добавил, словно говорил с умственно отсталой: – Врубилась, детка? Врубилась, кивнула Мирра. И похлопала ладонями по пластинам трансформатора, словно аплодируя ораторским талантам стармеха. Телячьи, не телячьи, но чтобы занять свои собственные, томящиеся от скуки мозги, Мирра подсчитывала количество времени, которое проведут в аду любители стейков. Даже детям известно, что нечестивец, вкусивший мясо священного животного, воплощения Камадхены, исполнительницы желаний, будет страдать в аду столько лет, сколько волосков растёт на теле коровы. Берем площадь коровы в квадратных сантиметрах, минус рога, копыта, нос, глаза и анальное отверстие, умножаем на количество волосков, растущих на одном квадратном сантиметре; прикидываем количество стейков, получаемых из одной коровы… Иногда Мирра жалела, что не родилась гематрийкой. Уж эти-то ходячие компьютеры живо справились бы с говяжьими расчётами! И взялись бы за следующие: площадь стармеха Вандерхузена в квадратных сантиметрах, минус глаза, нос, ладони и подошвы ног… Боровом стармех стал для Мирры ночью, когда предложил девушке разделить с ним каюту. Гримасы старухи мигом обрели конкретное значение, но Мирра была не из приверед. В своё время она всласть нарадовалась корабельным «общакам» толкачей, набитым доверху потными, скверно пахнущими телами, как консервная банка – килькой пряного посола. В бригадах трудились и мужчины, и женщины, но спали все вместе, на жиденьких ковриках, брошенных на пол. Нужду справляли в крошечном туалете, примыкавшем к «общаку». Два жалких санитарных утилизатора, сел-встал, в дверь уже стучат! Вероятно, на «Вкусняшке» нашлись бы места почище, но от добра добра не ищут, и предложение стармеха девушка сочла подарком судьбы. Желания Борова, вопреки опасениям, оказались простыми, без выдумки, а главное, непродолжительными. Пять минут, включая снятие штанов, и Боров уже спал без задних ног, отвернувшись к стенке. Ночью он не храпел, а во время секса деликатничал, стараясь не наваливаться на Мирру всей тушей, за что девушка прониклась к стармеху искренней признательностью. Ну, во всяком случае, до того момента, как они прилетели на Шадруван – и Боров, скотина, решил её облагодетельствовать. Согласно статистике, брамайны страдают от физических неудобств примерно в девять раз больше, чем представители других рас Ойкумены. |
