Она посмела закинуть в наш огород увесистый булыжник! Влада это покоробило. Повернувшись к Миле, он смерил ее холодным взглядом.

– Надо еще разобраться, мадам, кто вам угрожает, – произнес он. – И угрожает ли вообще! Быть может, угроза исходит от вас самой?

– Этот бред я уже слышала, – жестко ответила Мила. – Вы зациклились на одном. У вас нет никаких других фактов, кроме того, что вы заметили меня в купе проводницы, и теперь с настойчивостью барана ломитесь в закрытые ворота.

Не знаю почему, но мне захотелось поверить Миле. Владу, похоже, тоже, но он жаждал полной ясности.

– Тогда объясните, что вы там делали?

– Боже, как с вами скучно! – нараспев произнесла Мила.

– Да, с нами скучно! – громко повторил Влад. – Зато вы окутали себя туманом таинственности и предъявляете претензии, что не чувствуете себя рядом с нами в безопасности!

– Я уже жалею, что сказала это. Считайте, что я неудачно пошутила. Спокойной ночи, господа!

Она повернулась и открыла дверь, ведущую в коридор.

– Я вас провожу, – ехидным голосом сказал Влад.

– Что вы! – наигранно воскликнула Мила. – Не стоит утруждать себя! Я уверена, что смогу и без вашей помощи добраться до своего купе!

– Пожалейте себя, мадам! – все сильнее втягивался в лицемерную игру Влад. – Здесь творятся такие страсти-мордасти, что слабой и беззащитной женщине, как вы, неблагоразумно болтаться одной в коридоре.

Они мне надоели, и я крепко закрыл за Владом дверь. Только когда остался один в темном тамбуре, я понял, что Влад обладает редкостной способностью вытягивать из меня энергию; от его нескончаемого словесного потока и бурной деятельности моя голова уже отказывалась принимать какую-либо информацию, словно заполненная до предела килобайтами дискета. Вместе с тем уставший мозг воспринимал последние события в упрощенном виде, и я никак не мог понять, из-за чего, собственно, весь сыр-бор, если все ясно как днем? Человек, который напал на Влада, а затем убил проводницу, давно перешел в другие вагоны, закрыв за собой двери, и сейчас спокойно едет в основном составе, с каждым мгновением удаляясь от места преступления все дальше и дальше. Все просто и гениально!

За моей спиной распахнулась дверь. Я уже научился угадывать приближение Влада по характерному сопению и крепкому запаху одеколона.

– Ты что, к окну примерз, что ли? – спросил он. – Пойдем! Там этот Йохимбе нерихтованный с девчонками что-то начудил.

В голосе Влада не было ни волнения, ни тревоги. Но даже если бы он ворвался в тамбур с криком, я бы не вздрогнул, и пульс бы мой не участился. Потому что я твердо знал: ничего страшного в нашем вагоне уже не произойдет.

– Свинья! – сказала Регина, прилаживая оторванный лоскут ткани к своей порванной майке, словно тот мог каким-то чудесным образом прирасти на прежнее место.

– Есть хороший анекдот на эту тему, – сказал Влад, с деланной озабоченностью рассматривая свои ногти. – Заходят в лифт женщина и молодой человек…

– Послушай, мы сюда тебя звали? – перебила его Леся. Она еще тяжело дышала после схватки, и щеки полыхали боевым румянцем. – Все, концерт окончен! Расходитесь по своим местам, а то буду сейчас деньги собирать.

– Я не пойму, – пожал плечами Влад, все еще увлеченный своими ногтями. – То они в очередь к нему встают, то готовы привлечь за изнасилование.

– А разве он кого-то изнасиловал? – спросил я, пока еще мало что понимая.

– Как утверждает пострадавшая, Йохимбе коварно пытался произвести сие пагубное действо.