— Владимир Петрович Колбин. Помнишь?

— Ну! — Бутурлин не знал Никакого Колбина.

— Баранки гну, Бутурлин! Новые наработки…

— Так…

— Идут через Скатертный…

В Скатертном переулке находился «Рассветбанк».

—От Владимира Петровича Колбина… Напиши и прочти! Ручка есть?

Бутурлин со сна ничего не понимал! И вдруг… «ВПК! Военно-промышленный комплекс!»

— Врубился!

— Наконец-то! Ну все!

Теперь ему оставался последний бросок. «Вабкент. Майор Бобров…

—В ресторане, в центре города. Мимо не проедешь!

Ресторан был частный. Большинство столиков пустовало. В углу была еще чайхана, несколько стариков сидели скрестив ноги на покрытом ковром возвышении. Журчала восточная музыка. Рэмбо и капитан прошли в угловой кабинет. Появившиеся следом официант и официантка — в чапанах, в тюбетейках — не ожидая заказа, доставили узорчатый узбекский чайник, расставили тарелки с легкой закуской. Хорошенькая официантка наполнила пиалы:

— Прошу вас…

Рэмбо тут же отпил. Чай, определенно, заваривал специалист высокого класса.

— Как вас зовут? — спросил Рэмбо.

— Шермамат. Это — иранское имя…

— Прекрасный чай!

Рэмбо тем не менее чувствовал дискомфорт. Он предпочел бы встретиться с майором не за столом. Человек, получавший бланки паспортов для оперативного прикрытия работников бывшего КГБ, был, определенно, опасен. Выбирать, однако, не приходилось.

— Будь осторожен, — сказал Валижон на прощанье. — Вабкент — место не простое. Фавзи-Авлие родом отсюда. Не слыхал? Легендарный вор. Он поднимался босиком на знаменитый Вабкентский минарет. Двенадцатый век… Не забывай: ты — большая мишень! В Вабкенте знают, зачем вы приехали. Будь осторожен!

— И ты тоже, Валижон…

— Я знаю. В аэропорту в бухарской милиции у меня друзья. Вы будете улетать оттуда. Я позвоню. Вам помогут…

Перед тем в машине всю дорогу крутили блатные песни. Секьюрити привез их с собой. «А у вора, как у серого волка, только воля да охота на уме…». Все тот же «Лесоповал». Ситуация менялась, но вкусы и привязанности оставались.

«Действительно ли менты — неудавшиеся о н и , которым не хватило то ли везения, то ли мужества? Откуда этот наш болезненный непроходящий интерес к н и м?..»

Не было ли у ментов, у фанатов, как он, как Валижон, в ядрах клеток какого-то патологического отличия, вроде двойного полового Y-хроматина, свидетельства аномального развития, как у тех маньяков, — огромного роста, обязательно выше своих родителей, с пониженным интеллектом, агрессивным характером. Подобная аномалия встречалась у двух-трех человек на десяток тысяч.

«Или м ы — ментовский противовес — с повышенным чувством справедливости, гиперсоциальные типы?..»

Рэмбо следил за улицей и одновременно за рестораном. Под слоноподобными стволами чинар две партии стариков сидели на двух лавочках — напротив друг друга, одни в шляпах, другие как на подбор — в тюбетейках. Это было не социальное расслоение, а национальное: корейцы и узбеки… День был солнечный. Но небо все равно оставалось мутным, с высокой облачностью — не ясным, а только высветленным, с еле заметными белыми разводами, будто кто-то рисовал по стеклу.

Майор Бобров приехал очень быстро. В форменных брюках, в сорочке с погонами. Без галстука.

Рэмбо ощутил напряжение официантов. Затем в зале появился один из охранников — Игумнов видел его на остановке междугородного автобуса, на котором они прибыли.