Однако Ди этого не понимала.

Она словно пружина взвилась со своего места и, подбежав к Люку, прежде чем тот успел что-то предпринять, заключила его в одно из своих самых эмоциональных объятий. Его слегка расширившиеся глаза встретились с моими, когда он посмотрел на меня поверх плеча Ди.

Было трудно назвать Люка другом, но мне хотелось так о нем думать, и мое сердце болело за него. Нам было известно, что сыворотка – сыворотка «Прометей» – не оказала на Надю того эффекта, на который рассчитывал Люк. В этом тоже «Дедал» облажался. В чем-то их намерения были хорошими, и, возможно, будь у них больше времени, там сумели бы разработать лекарство, которое уничтожило бы большую часть человеческих болезней.

Но счастливый конец случился не для всех.

Когда Люк наконец-то высвободился из крепких объятий Ди, он оказался передо мной и Дэймоном. В сущности, он даже на нас не смотрел, но разглядывал Эшли так, словно у меня в руках была какая-то новая особь.

Что так и было.

Я тихо спросила:

– Как ты?

Люк пожал плечами.

– Да вот, живу, как бог на душу положит.

Я нахмурилась.

Дэймон чуть не поперхнулся.

– Правда, что ли?

– Конечно, и вполне этим доволен.

Я улыбнулась, наблюдая, как Люк склонил голову набок.

– Ты все еще с малышами-Истоками?

Люк кивнул, покосившись на Эшли.

– Пока что – да. Мне кажется, так лучше для них, потому что, как я уже говорил, я чертовски крутой, а значит, они учатся у лучшего из лучших.

Никто из находившихся в комнате на это не ответил, потому что Люк был… Люком. Конечно, теперь маленьким Истокам было куда лучше, ведь больше не было ни Нэнси, ни «Дедала», но чему, черт подери, мог их научить Люк?

Я почти не сомневалась, что не хочу этого знать. Кроме того, я не хотела знать, кто присматривает за ними сейчас, пока он здесь.

– Можно? – спросил Люк, протягивая руки.

Я нашла глазами Бет, и та кивнула:

– Конечно.

Люк взял Эшли у меня из рук, словно у него был большой опыт по части держания на руках совсем маленьких детей. Он приподнял ее, и малышка посмотрела на него так, словно она изучала его.

– Ну, привет, – сказал Люк.

Эшли ответила, хлопнув его по щеке ладошкой, а потом схватив за волосы другой рукой.

– Похоже, ты ей нравишься, – предположил Доусон, наклонившись над Бет и Люком.

– Интересно, – пробормотал Люк.

Эшли издала ухающий звук, или это был какой-то странный детский смешок, и Люк ухмыльнулся.

– Ты, конечно, особенная, – сказал он, повторяя то, что раньше сказал Дэймон.

Наблюдая, как Люк возится с Эшли, глядя на Доусона и Бет, я только смутно слышала разговор, который они начали. Что-то насчет чипсов, майонеза и неудобного местоположения. Признаться, уточнять подробности мне не хотелось.

– Котенок? – пробормотал Дэймон.

Я слегка повернула голову и, как обычно, была просто сражена им – как и в первый день, когда я постучала в его дверь и сразу захотела хорошенько стукнуть. Он был мой, весь мой – и его колючая сторона, и его теплая, игривая и любящая.

– Что?

Губы Дэймона коснулись моего уха, и он прошептал несколько слов, от которых у меня широко открылись глаза, а щеки запылали. И я вспомнила эти слова.

Он написал их на листке и передал мне когда-то давно на занятиях.

– Как ты, согласна? – спросил он, и его глаза засверкали ослепительно зеленым. – Я очень на это надеюсь. Думаю об этом, наверное, уже два года. Не разочаровывай меня, Котенок.