– О, бля! Знают, чо делать! – загоготал радостный Чита. – Слышь, Буль, посмотри, бля, как американцы прямо!

В это время от офисной мебели летели щепки, со столов сносило бумаги и разные мелочи, в общем, все было, как в боевике.

Магазин кончился и Мюллер сделал паузу, чтобы выдернуть его и, перевернув, вставить новый, примотанный к первому липкой лентой.

Из сортира вышел Буль в свежепомытых штиблетах. Окинув взором помещение редакции, он выразил удовлетворение:

– Ништяк, блядь! Слышь, Мюллер, а чо телевизоры оставил? Жалко, что ли?

– Щас, – ответил Мюллер, вставил новый магазин, передернул затвор и прошелся очередью по оргтехнике.

Мониторы стали взрываться, из принтера вылетело черное облако тонера, а дорогой чайник выплеснул из себя два литра крутого кипятка.

И тут произошло непредвиденное.

Стасику, который вместе с Никитой лежал у ног Читы, этот кипяток попал прямо на голую шею. Стасик сильно дернулся и невольно ударил Читу ногой по лодыжке. Тот потерял равновесие, переступил и встал прямо в лужу Витькиного мозга. Поскользнувшись, он взмахнул руками и стал падать. При этом траектория его головы совпала с траекторией пуль из «АК-47», которые Мюллер сеял вокруг себя, словно разумное, доброе и вечное.

Пять последних в магазине автоматных пуль продырявили тупую башку Читы, она выпустила из себя неаппетитное содержимое, и мертвый Чита упал прямо на труп Витьки.

Настала тишина, которую через несколько секунд нарушил возмущенный голос Буля:

– Ты чо, блядь? Ну, сука…

И он несколько раз выстрелил из помповика в лежащего Стасика.

Стасик дернулся и тоже умер.

На полу лицом вниз лежал пока еще живой Никита, и ему было очень страшно. Размышляя о смерти в свои двадцать лет, он представлял себе, что такое выдающееся событие в его жизни может произойти по-всякому, но уж никак не подобным образом. А главная несправедливость заключалась в том, что смерть пришла совершенно неожиданно и абсолютно не вовремя. Никита лежал и боялся того, что сейчас будет очень больно. Он только что видел, как разлетаются по офису мозги и брызги крови его друзей, видел, как в их молодых телах появляются страшные черно-кровавые дырки, и очень не хотел, чтобы то же самое сейчас произошло и с ним.

Патроны в оружии бандитов кончились, и это было кстати. Раздосадованные нелепой смертью братка, Буль и Мюллер были готовы убить Никиту, нарушив тем самым приказ начальника. А приказ этот касался того, что должен был остаться один живой, чтобы передать заинтересованным лицам нужные слова.

– Ну, блядь, пидар, тебе повезло, – наконец нарушил молчание Буль. – А ну, блядь, повернись на спину!

И он пнул Никиту ногой в ребра.

Никита застонал, скривился от боли, но послушно перекатился на спину и увидел над собой двух страшных русских гангстеров с оружием, стволы которого были направлены ему в лицо. Он еще не понимал, что остается жить.

– В общем, блядь, передашь привет редактору от Кислого и скажешь, чтобы он головой думал, прежде чем газеты свои печатать. Понял, блядь?

Никита быстро закивал.

– У, пидарасы, – злобно проурчал Буль и с силой наступил Никите на лицо. При этом он провернул ступню и жесткая подметка его квадратного ботинка разорвала Никите губу.

– Слышь, Буль, – подал голос Мюллер, – а с Читой чего?

– А ни хуя, блядь, вот чего, – ответил Буль и перекрестился. – Царство ему небесное, блядь, вот чего. Валим отсюда.

И они, спрятав оружие под черные куртки, отвалили.