|
Факир вдруг заскучал, что с ним и раньше случалось, его бандиты заскучали тоже. Загрызенную собаку в белом ошейнике выкинули из загона, на ее место выпустили из ящика мутанта-волка, и драка зверей возобновилась с новой силой. — Загон с собаками — это жизнь в ее естественном проявлении, Сережа. Риск, адреналин. Зона обогащает редко, а убивает часто, но желающие пробовать всегда найдутся… Здесь слетает мишура — устав, долг, этика, мораль… Человек становится самим собой — одиноким хищником, а победивший зверь всегда прав. Ты или волк, или добыча волка, третьего не дано. Факир продолжал философствовать в том же духе, но я не видел в нем ни победителя, ни философа, ни волка, а только загнанного в угол психопата и садиста, который куражится напоследок. Натворить кровавых дел Факир вполне еще мог, прихватить с собой на тот свет побольше людей — тоже. Правда, оставалось ему жить считанные дни, в крайнем случае — недели. И все-таки главарь ренегатов наводил оторопь. Жутким в нем было абсолютное отсутствие страха смерти. Инстинкт самосохранения — есть, боязнь гибели — отсутствует. Привести человека в такое двойственное состояние можно только специальными методами, и я внезапно понял, кем был Факир на Большой земле. Худший и самый ненавидимый враг любой организации, в особенности спецслужбы, — отступник. Кто его знает, кому служил Факир, когда еще не явился в Зону и не сделался ни Факиром, ни ренегатом. В любом случае обратный путь ему был заказан. Искусанный волком пес взвыл и затих, подыхая. Развлечение уже приелось, ренегаты медленно разбрелись кто куда. Попыток проникнуть в глубь Лиманска они, по моим наблюдениям, не предпринимали, будто побаивались кого-то. Стрельбу по опушке Рыжего леса через канал пока что тоже не вели. День, подаренный мне Факиром, тянулся и тянулся, в запасе имелось около двадцати часов. От нечего делать я побродил по заброшенным домам, выбирая те, которые «фонили» поменьше. Многие комнаты стояли разграбленными дочиста, в других до сих пор сохранились мебель, игрушки, книги. На втором этаже возле балконной двери в простенке уцелел надорванный календарь восемьдесят пятого года, точно такой же, только целый, я заметил раньше у Лесника. Посетите наш солнечный город! Под надписью — девочка со скакалкой, окруженная стаей вспорхнувших при ее движении белых голубей. Глава 19 Прорыв Двенадцать часов спустя, Зона, Лиманск. Вечером, но уже ближе к ночи, Факир снова приставил ко мне охрану — тощего парня в бандане, любителя развлечений с тушканами, и его друга — наемника с переломанным носом. Ребята были непривычно трезвые, посерьезневшие и для личного удобства заперли подопечного (то есть меня) в комнате с календарем. Дробовик у меня отобрали почти сутки назад, но рацию оставили, впрочем, я ею не воспользовался, чтобы не шуметь. Одиночество в запертой комнате пошло на пользу — позволило без свидетелей поговорить с Лунатиком через коммуникатор. Разговор получился коротким, но очень полезным. Погода стояла ясная, превосходная для октября, но неудобная для задуманного, однако погоду в таких случаях не выбирают. Из оружия имелся только нож — легкий, хорошо сбалансированный, его я еще днем подобрал в покинутом доме, вечером отчистил и заточил. |
