В первый момент Панин подумал о том, как сильно он подвел Меркаб, не доставив им ко времени необходимый там позарез грузовой блимп. Затем он подумал, что еще подвел и Ван Хофтена, который лишился девяноста килограммов червонного золота в лице пропавшего драйвера. А уж в последнюю очередь он вдруг осознал, что через тридцать минут его не станет.

Никто не знает, что происходит с материальными телами, угодившими в гравитационную воронку. Наверное, ничего приятного им в ней не светит. В свое время считалось хорошим тоном загонять в ненасытную пасть начиненные сверхмощной передающей аппаратурой корабли-автоматы, а затем искать их по всей доступной вселенной, ибо бытовала гипотеза, что воронки эти суть природная реализация идеи экзометрального перехода. Ни один из кораблей так и не сыскался.

Панин развернул кресло так, чтобы все время видеть бортовой хронометр, и постарался обдумать свое положение. Он мог, например, послать зов о помощи. Тридцать минут — срок небольшой, но сохранялась-таки вероятность того, что в радиусе полупарсека случайно окажется корабль, который поймает сигнал бедствия и успеет преодолеть эту дистанцию, дабы попытаться спасти Панина. Только попытаться — потому что в зев гравитационной воронки могли запросто угодить уже два корабля. Для патрульника еще оставался некий шанс на успех, для транспортника — ни единого. Тем не менее, это обстоятельство ни для какого транспортника не указ. Панин и сам бы рискнул не раздумывая. А напрасно… Нет, гробиться самому — личное дело каждого, а тащить за собой в могилу кого-то еще — совсем другое. И Панин решил не звать на помощь.

Поэтому он собрал в кулак всю свою волю — а этого добра у него было в избытке, — и стал готовиться к смерти с достоинством. Он записал в память сигнального ракетного буя краткое сообщение о причинах аварии, сдержанно попрощался с родными и пожелал счастья всему человечеству. На это ушло пять минут. Затем он отдал команду на отстрел буя. Чем дьявол не шутит — авось ему с его утлой массой удастся оторваться? Спустя три минуты когитр объявил, что буй ушел от воронки. Панин обрадовался, хотя и сам не знал, чему же.

А потом он сообразил, что свалял самого большого дурака за все неполные тридцать лет своей жизни.

Ему нужно было запрограммировать передатчик ракетного буя на непрерывную подачу сигнала бедствия, затем прицепиться к нему, благо суммарная масса невелика, и катапультироваться в вакуум. В скафандре он продержался бы часа три, а это очень большой срок для спасательных работ. Но крепость задним умом редко доводит до добра, и до входа в воронку оставалось уже шесть минут. Это время Панин, смеясь и бранясь одновременно, употребил на то, чтобы записать свои соображения о хитроумном способе спасения из всяческих гравитационных ловушек в память второго буя, отстрелить его и получить сообщение, что буй поглощен воронкой. «Жаль, — подумал Панин. — Пригодилось бы. Мало ли с кем приключится та же неприятность…»

И тут блимп всосало окончательно.

2. ВНУТРИ ВОРОНКИ

…Свет погас, бестолково рявкнула аварийная сирена и тут же заткнулась. Панин ощутил, что он весит миллиард тонн, а затем — что он ничего не весит, и что его вообще нет, что более не существует человека по фамилии Панин, а есть лишь панин с характеристикой Человек… отдельно и независимо от него здесь же обретаются сто восемьдесят два с характеристикой Рост… панин Человек слышал о чем-то похожем от других однохарактеристников, при разных обстоятельствах испытавших нестандартные экзометральные переходы… а это означало, что есть шанс на удачу… или удача на шанс?.