Комната поплыла у Ардис перед глазами. Ей показалось, что лейтенант одет в странный черный мундир, нет, не мундир, а рясу с блестящими пуговицами. И еще за его спиной ей померещились черные, как тьма, крылья. Доктор был одет также, только цвет его рясы оставался белым.

— За две минуты, — продолжал Пауэрс, — человек не мог войти в квартиру, натворить все, что он здесь натворил, и уйти!

— Значит, ваша телефонистка перепутала время, — нашлась Ардис. — Другого объяснения у меня нет.

Пауэрс хмыкнул. Крылья за его спиной взметнулись в злом порыве, и на Ардис пахнуло запахом гари и смерти. Лейтенант выдал ей другое объяснение, соответствующее действительности. Ардис слушала, не прерывая, лицо ее оставалось бесстрастным.

— Это нелепо, лейтенант. Я уж не знаю, каких сплетен наслушались вы о Тони. И я, конечно, не уговаривала его убивать мужа.

— Он утверждает, что уговорили. У нас есть его показания.

Ардис рассмеялась — никаких показаний Тони у них быть не могло.

— А как мой муж? Надеюсь, с ним все в порядке?

— В порядке?! — рявкнул лейтенант. — Вы и сами можете представить себе, в каком состоянии находится человек, которого... — он замолчал, тяжело вздохнул, прежде чем продолжить. — Состояние у него, между прочим, удовлетворительное. Он выкарабкается. Раны тяжелые, но он уже дал показания...

— Я очень рада. Но почему вы тогда допрашиваете меня? — Она ждала, вопросительно глядя на лейтенанта.

Пауэрс с досады поморщился:

— Хорошо, хорошо, миссис Клинтон. Ваш муж мертв. У нас нет его показаний, как нет и признания Тони.

— Нет?

— Но мы ТОЧНО знаем, что вы виновны, как знаете это и вы. Может, вам лучше облегчить душу, пока еще есть такая возможность?

— Пока еще есть такая возможность?

— Док, — Пауэрс повернулся к мужчине в белой рясе. — Объясните ей, док. Скажите, что ее бойфренд не рассчитал силы удара.

Мужчина шагнул к дивану. От него веяло прохладой и милосердием.

— К сожалению, миссис Клинтон, у вас очень серьезная травма.

— Правда? — Ардис улыбнулась. — А я прекрасно себя чувствую.

— Я так не думаю. Вы просто ничего не чувствуете, не можете чувствовать. Видите ли, при таких травмах...

— Убирайтесь отсюда! — отчеканила Ардис.

— Пожалуйста, миссис Клинтон, поверьте мне, это не полицейский трюк. Это действительно ваш единственный шанс облегчить душу.

— Перед судом ЧИСТИЛИЩА! — добавил лейтенант, пронзая Ардис своим огненным взглядом.

— Я так не думаю. Вы просто ничего не чувствуете, не можете чувствовать. Видите ли, при таких травмах...

— Убирайтесь отсюда! — отчеканила Ардис.

— Пожалуйста, миссис Клинтон, поверьте мне, это не полицейский трюк. Это действительно ваш единственный шанс облегчить душу.

— Вы меня не напугаете. А теперь — вон!

Она решительно закрыла глаза, а когда вновь открыла их, в комнате никого не было.

Ардис улыбнулась, поздравив себя с победой. И тут из коридора донеслись приближающиеся тяжелые шаги. Шаги замерли у ее двери. Ключ повернулся в замке. Дверь открылась и закрылась. И тут же знакомый голос произнес сводящие с ума слова:

— Вот и я. День прошел, доллар пришел.

Губы Ардис изогнулись в злобной улыбке.