Расположенная в позвоночном столбе, омофагея соединялась с мозгом космодесантника и давала ему возможность буквально переваривать информацию. Нервные окончания, вживленные между позвоночником и желудком, позволяли омофагее поглощать генетический материал, содержащийся в живых тканях, и извлекать из него память, опыт и врожденные способности.

Немногие ордена космодесантников все еще могли успешно культивировать такие сложные биологические технологии, но апотекарии Ультрамаринов поддерживали генное наследие своих боевых братьев в величайшей чистоте и чрезвычайно заботливо. Мутации случались в генохранилищах других орденов, в результате чего развивались нездоровые амбиции и бесконечные кровавые ритуалы. Одна мысль о том, что он ел сырое мясо, как десантники варварских орденов Расчленителей и Кровопийц, вызывала у Леарха отвращение, и он признался в своих опасениях Иссаму в ночь, когда они подошли к Пракседесу, — когда поднялась луна.

— У нас не было выбора, — сказал Иссам.

— Знаю. Желудку от этого не легче.

— Когда снова будем на Макрагге, апотекарии выкачают у тебя кровь и очистят ее от любой заразы. Ты снова будешь собой, и довольно скоро, не переживай.

— Я не заражусь, — рассердился Леарх. — Я этого не потерплю. Смотри, что стало с Пазанием, — он лишился звания и изгнан из роты на сто дней!

— Пазаний скрыл свою… болезнь от старшего по званию, — напомнил Иссам. — Вот за что его наказали. Слушай, брат, тебе надо успокоиться.

— Успокоиться? Да как я могу успокоиться? Это же не ты ел мозг ксеноса!

Сначала Леарх предположил, что мозг тау слишком далек от человеческого, чтобы можно было извлечь из него ценную информацию, но через несколько секунд после того, как он проглотил первый кусочек влажного жесткого мяса, сержант почувствовал первые проблески чужих мыслей. Не воспоминания как таковые, но впечатления и врожденное понимание, будто он всегда знал ужасные вещи, заполонившие его ум.

Леарх не различал значков на панели управления скиммера, но знал их функции и инстинктивно разбирался в том, как тут все работает. Остальные наблюдали за тем, как аккуратно он вел скиммер тау мимо скал, понимая, как им управлять и при этом не разбить и не активировать неизвестные системы.

Менее чем через час они были в пути — летели в Пракседес на скиммерах разведки, и едва они опустились в скалистый каньон, как наткнулись на две тонкие сторожевые башни. Дроны засекли их и поднялись вверх, но Леарх, не раздумывая, нажал на несколько кнопок на боковой панели, и куполообразные навершия башен снова погрузились в люки.

Скиммеры шли быстро, и Ультрамарины скоро оказались на окраине прибрежного города. Вокруг Пракседеса башни стояли гуще, но, вооружившись правильными кодами доступа, Ультрамарины прошли дистанционный досмотр и укрылись в пакгаузе, не подняв тревоги в стане врага.

Иссам подошел к окну, и Леарх коротко кивнул сержанту. С тех пор, как он съел мозг тау, он стал обижаться по мелочам и отвечать колкостями. «Чаще, чем обычно», — подумал Леарх с нехарактерной для него честностью по отношению к себе.

— Тебе надо отдохнуть, — сказал сержант скаутов. — Ты вот так смотришь в окно уже десять часов. Даксиан или я можем сменить тебя на карауле.

— Я не могу отдыхать. Не сейчас. Капитан Вентрис полагается на нас.

— Знаю, но он ждет от нас многого — возможно, больше, чем в наших силах.

— Не говори так. Мы Ультрамарины, нет ничего, что не в наших силах.

— Нас тут четверо, Леарх, — заметил Иссам, — и один серьезно ранен.

— С четырьмя бойцами против пятиста магистр ордена Дациан удержал перевал на Горгене.