— Нет, я не такой. Мои потребности и желания просты и бесхитростны. Я преследую только разумные цели. — Он вздохнул. — Я всего лишь хочу жить вечно, но кто же не мечтает об этом? От всех остальных людей на свете я отличаюсь лишь тем, что могу осуществить свое желание. И мне просто необходимо обеспечить себе условия, чтобы провести свою вечность в удобстве, счастье, среди приятных и достойных людей, не зная нужды, страданий, не встречаясь с уродством. Поймите, мои желания таковы, что их разделит всякий живой человек. Дело лишь в том, что у всех прочих — в отличие от меня — не хватает мозгов, чтобы преодолеть все существенные препятствия, мешающие им исполнить свою мечту. Но я своего добьюсь. Для этого нужно всего лишь стать богом. Я смогу гарантировать вечный комфорт и счастье себе самому и всем остальным, только если буду владеть миром, в котором живу.

Он распростер руки в умиротворяющем жесте.

— И, желая, чтобы все вокруг меня было приятно взгляду и красиво, я должен буду создать мир, который в равной мере предложит эти блага и всем людям. Ну как вы не понимаете? Уродство оскорбляет, не важно, видишь ли ты его ежедневно, или просто знаешь, что оно существует где-то в мире. Я не стану попусту тратить жизни и души людей: хороший пастух знает, что если сегодня он убьет всех оленей, завтра его ждет голод. Но, однако, я признаю довод разума: тот, кто хочет есть оленину, должен сперва убить оленя.

Подойди поближе к нему, мысленно обратился Ри к Кейт. Пусть он отступит к пустоте.

Они шагнули вперед, Луэркас расхохотался и вдруг оказался позади них — еще дальше от ловушки, чем только что был.

— Я не собираюсь попадаться в вашу ловушку, — сказал он. — Так что, пожалуйста, прекратите загонять меня в нее. Прислушайтесь к доводам разума. Не все души заслуживают бессмертия. Люди не равны, не равны и их жизни. Неужели вы станете утверждать, что растлитель малолетних достоин вечности в той же мере, что и вы сами? Или его клиент, который покупает детей, какое-то время пользуется ими как игрушками, а затем выбрасывает — погубив, изуродовав, сломав их жизни, если только этим несчастным вообще удается выжить? Как может рассчитывать на вечность женщина, отравившая мужа и детей, чтобы присвоить себе все семейное состояние и стать паратой? А что вы скажете о человеке, убивающем только ради того, чтобы насладиться муками своих жертв… или о насильнике, издевающемся над слабыми и беспомощными… Какого вы мнения о человеке, который во имя своего бога или своего города обирает бедняков и называет свое воровство взиманием налога, усматривая в награбленном и свою законную долю?

— А что ты скажешь о пустом демагоге, который готов купить себе вечность на не принадлежащие ему души?

Луэркас высокомерно улыбнулся:

— Лучшего мира не построить, ничего не заплатив за это. Я обеспечу людям мир и безопасность; я дам пищу беднякам; я вознагражу старость; я предоставлю возможность образования, блага цивилизации и работу тем, кто сейчас страдает от невежества и нищеты. Ни одна болезнь не поразит город, находящийся под моей властью, ни один ребенок не претерпит обиды и не умрет от голода.

— И за все это ты хочешь всего лишь отобрать у людей их свободную волю, их тела, их души, — сказала Кейт, продолжая кружить возле врага.

— Тела порочных людишек, уже неспособных исправиться. Души злодеев. Хороший охотник в первую очередь высматривает в стаде больных, уродливых, искалеченных и, убивая их, тем самым улучшает все стадо. — Луэркас пожал плечами. — Ну а свободная воля…

— А свободная воля, — перебила его Кейт, — и есть то, что отличает людей от стада, которое, содержат, пасут и улучшают. Свободная воля позволяет нам улучшать самих себя или же не делать этого — кому как нравится.